Размеры:10.5на6.3см,оборот-чистый.Жена Князя Николая Максимилиановича Романовского(внука императора Николая I).Князь Николай Максимилианович Романовский, 4-й герцог Лейхтенбергский, князь Эйхштедский, 4-й принц де Богарне, родился в семье дочери Николая I Марии Николаевны и герцога Максимилиана Лейхтенбергского.Родился старший сын высокородной четы в 1843 году, в имении Сергиевка под Санкт-Петербургом: главным условием брака Марии Николаевны было то, что ее избранник остается жить в России. Все их дети указом императора Николая I получили титулы Императорских Высочеств, князей Романовских. Так что Николай Максимилианович с детства был полноправным членом Российского Императорского Дома.В 1865 году случилось сразу несколько знаменательных для Николая Максимилиановича событий — ему присвоили звание генерал-майора, его именем был назван минерал лейхтенбергит, а еще он был назначен президентом Императорского Минералогического общества (во главе которого находился 25 лет), членом Горного совета и Ученого комитета Министерства государственных имуществ . В этом же году Николай Максимилианович начал работы по составлению новой геологической карты России. Он не чурался и полевой научной работы: немало времени провел в экспедициях, а по результатам его докладов было изменено горное законодательство. Работы Николая Максимилиановича по минералогии принесли ему авторитет в мировой науке. Одним словом, блестяще начатая карьера обещала еще более блестящее будущее. Однако, герцог разрушил свою карьеру, вступив в морганатический брак с Надеждой Сергеевной Акинфиевой (урожденной Анненковой, 1840—1891г.г.).Она была уже, что называется, «дама в возрасте». В городе Покрове Владимирской области служил ее муж, Владимир Акинфов, потомок древнего рода и предводитель местного дворянства. А сама Надежда Сергеевна Акинфова, проживала в Санкт-Петербурге, у дяди своего мужа, к которому приехала с визитом, да так и загостилась, не желая возвращаться в провинциальный, скучный Покров. И все бы ничего, однако ее муж приходился внучатым племянником самому канцлеру Российской империи Александру Михайловичу Горчакову — тому самому, который учился вместе с Пушкиным в Лицее и с 1856 года занимал пост министра иностранных дел. «Железный канцлер» был старше Надежды Сергеевны на сорок с лишним лет. Но это не помешало ему без памяти влюбиться в супругу внучатого племянника. Видимо, в качестве компенсации Горчаков выхлопотал для Акинфова звание камер-юнкера, позволявшее появляться при дворе.Великий поэт, а по совместительству дипломат Федор Тютчев пошутил по этому поводу: «Князь Горчаков походит на древних жрецов, которые золотили рога своих жертв». Федор Иванович, хотя и язвил по поводу романа престарелого вдового канцлера, предметом его страсти, судя по всему, был и сам восхищен. Литературоведы до сих пор спорят, сколько именно стихотворений составляют так называемый «Акинфовский цикл» в поэзии Тютчева. Есть мнение, что и знаменитое четверостишие «Нам не дано предугадать» тоже посвящено Надежде Сергеевне, которая, по мнению Тютчева, «вертела, как хотела, дипломатическим клубком».Во всяком случае, с момента появления Акинфовой в доме канцлера всем там заправляла именно она — и дипломатические, и частные приемы Горчакова вела эта красивая рыжеволосая дама, которую канцлер представлял как «свою прекрасную племянницу». Министр внутренних дел Петр Валуев писал в своем дневнике: «Вечером был на рауте у кн. Горчакова. Гостей принимала г-жа Акинфова, и кн. Горчаков при входе дам, с нею незнакомых, говорил: «Моя племянница».Дипломатические сердца тают. Кн. Горчаков не на шутку влюблен в свою племянницу». Более того, российский канцлер решил связать себя семейными узами с предметом своей страсти. Не помогали ни уговоры взрослых детей, ни мнение общества — ведь дама-то была замужней! Горчаков начал хлопоты по ее разводу...Горчаков с «племянницей» и проживали на Дворцовой площади, в здании Главного штаба: здесь располагалось и Министерство иностранных дел с казенной квартирой канцлера. И здесь же находился Горный департамент Министерства финансов, в котором служил герцог Лейхтенбергский.Разумеется, он был знаком с канцлером и бывал у него на приемах… Вот так, судя по всему, и зародился роман между Николаем и Надин. Будучи на виду у всего светского Петербурга, Надежда Сергеевна стала героиней не только этого романа, но и литературным персонажем. Лев Толстой в романе «Война и мир» высказал свое неоднозначное к ней отношение. Вся читающая публика знала, что графиня Элен Безухова, при живом муже старающаяся понять, за кого же лучше выйти замуж — за старого высокопоставленного сановника или за молодого принца иностранной фамилии, имеет реальный прототип. Весьма нелюбимую Толстым Элен Безухову писатель вполне открыто сравнивал с Акинфовой. Да вот что писал и уже упомянутый Федор Тютчев: «Будущая канцлерша еще не вполне решилась стать таковой и для принятия окончательного решения ожидает в недалеком будущем приезда некоего герцога. Никогда еще не совершалось большей глупости с меньшим увлечением. Что касается согласия мужа, то в этом почти все уверены». Позже, однако, граф Толстой пересмотрел свое мнение, ибо прототипом главной героини романа «Анна Каренина» была опять же… Надежда Сергеевна Акинфова, которая, кстати, ни под какой паровоз не бросалась. Паровоз в ее биографии сыграл другую роль: в 1868 году Надежда Сергеевна уехала за границу рожать сына от герцога Лейхтенбергского.Когда Николай Максимилианович объявил в 1867 году, что твердо решил жениться на Акинфовой, разразился скандал, по сравнению с которым анекдоты о связи Горчакова с «племянницей» были мелочью. Сама матушка Николая Максимилиановича, Мария Николаевна, явилась к императору, то есть к родному брату, с требованием прекратить это безобразие. И к делам прежде никому неизвестной дворяночки пришлось подключиться самому царю.Александр II оказался перед необходимостью принять неприятное решение — он запретил племяннику жениться на ней. В царской семье «Колю» любили, он был наиболее близким человеком для императора и его родных. Достаточно упомянуть, что Николай Максимилианович и его сестра Мария Максимилиановна гуляли с императором в Летнем саду, когда случилось покушение Дмитрия Каракозова. В том же 1866 году, когда наследник престола венчался с датской принцессой, венец над ее головой держал как раз «Коля».Император надеялся, что племянник станет крупнейшим государственным деятелем, на которого всегда можно будет положиться, не сомневаясь в верности и компетентности. И российская наука явно нуждалась в таком ученом, как Николай Максимилианович. Оставалось надеяться, что племянник не решится ослушаться дядю, а со временем все пройдет… Видимо, так и рассуждал Александр II, когда разрешил Акинфовой уехать за границу рожать незаконного ребенка, а вот Николаю Максимилиановичу ехать за ней не велел. А перед этим еще за влюбленной парой велось длительное полицейское наблюдение.Для надежности результата мужу Надежды Сергеевны под страхом церковного отлучения было запрещено давать жене развод, тем более признавать себя виновным. Но все эти ходы всего один поступок Николая сделал абсолютно бессмысленными. Летом 1868 года, проводив свою возлюбленную за границу, Их Императорское Высочество, герцог Лейхтенбергский нелегально пересек границу империи морским путем (на обыкновенной лодке) и высадился в Пруссии. Вскоре он уже был в Женеве, где и соединился с Надеждой Сергеевной. Кстати, восприемником их первого сына Николая стал посол Российской империи в Женеве князь Михаил Александрович Горчаков. То есть сын безнадежно влюбленного канцлера, который не только не стал мстить неверной возлюбленной, но и посчитал нужным пожелать молодым счастья.Счастье оказалось непростым. Многие путешествующие за границей российские представители высшего света навещали опальную чету исключительно неофициально. Их брак императорский дом признал только через много лет. А до этого Николай Максимилианович, продолжавший состоять на русской военной службе, невзирая на бегство за границу, принял участие в русско-турецкой войне 1877—1878 годов, отличился и был удостоен чина генерал-лейтенанта и ордена Святого Георгия 4-й степени. Указом императора Александра II в январе 1879 года Надежде Сергеевне был предоставлен титул графини Богарне, как морганатической супруге герцога. Что касается их сыновей, Николая и Георгия, то их статус еще долго оставался неясным — они числились «воспитанниками» герцога. Уже в 1890 году император Александр III дал своим двоюродным племянникам титул светлейших герцогов Лейхтенбергских, но с полным отделением от императорской фамилии.После войны, живя за границей, его семья долго кочевала по Европе, пока Николай не стал наследником небольшого баварского поместья Штайн. «Сожалею от всей души, – писал Николай Максимилианович в 1888г. Александру III., что по непонятной зависти моих самых близких родственников мне прегражден был путь к возвращению на постоянное жительство в России с семьей и что этим я лишен был возможности посвятить всю мою жизнь на службе Государю и Отечеству». Причиной раздоров с родственниками стала длительная тяжба по поводу раздела огромного наследства, оставшегося по смерти в 1876г. Марии Николаевны.До конца своей жизни, как свидетельствует французский академик А. Добрэ, герцог оставался «изящен в своих манерах, прост в обращении и отзывчив ко всему доброму и хорошему». Наружностью и характером Николай Максимилианович напоминал своего деда Евгения Богарне, которого называли рыцарем, так как это был единственный из маршалов Наполеона, оставшийся преданным ему до конца. Николая Максимилиановича можно назвать «рыцарем науки», которой он служил до конца дней своих. Коллекция минералов Николая Максимилиановича принадлежит сегодня музею Горного института. Листая страницы каталога, можно прочесть названия тех или иных минералов с пометкой в скобках: «коллекция Лейхтенбергского». Фотограф Левицкий Сергей Львович(1819, Москва — 1898, Санкт-Петербург) — русский придворный фотограф. Отец Рафаила Левицкого.Работал с 1849 по 1898г.С 1852 года Левицкий стал работать для высочайшего двора. В Зимнем дворце он снимал на дагеротип императорскую чету — Александру Федоровну и Николая I, портрет которого был размножен с помощью литографии. В 1856 году фотографировал мокроколлодионным способом коронацию Александра II в Москве. В середине 1850-х годов в ателье, ставшим называться «Светопись Левицкого», он работал с помощниками — В. И. Флейхгаузом, затем с А. И. Шпаковским. Ателье приобрело широкую известность в столице, в нём были увековечены многие деятели русской культуры. В 1857 году Левицкий создал «Коллекцию портретов русских литераторов», небольшой тираж которой поступил в продажу.В 1860 году Левицкий применил ретушь негатива, убедив фирму Фабера заняться изготовлением для этого специальных карандашей.В 1864 году за портреты Наполеона III и его семьи, снятые в Фонтебло, Левицкий получил звание «Фотограф Императора Наполеона III» и стал членом Французского фотографического общества.В 1877 году Левицкий-старший и его сын Рафаил получили звание придворных мастеров, а их ателье стало называться «Фотографы Их Императорских Величеств „Левицкий и сын“»; в 1890—1894 годы по желанию Александра III для Левицкого был построен образцовый «фотографический дом» на Казанской улице, д. 3, рядом с Казанским собором.Запечатлев четыре поколения династии Романовых, Левицкий имел исключительное право художественной собственности на портреты императора и императрицы России.1880-е годы — передал дела фотографического заведения сыну Рафаилу Левицкому, продолжал участвовать в трудах Русского технического общества, выступал как эксперт или член жюри на многих русских и международных выставках фотографии. Состояние на фото,доставка лота в другой регион-почта России.
