Луначарский, Анатолий Васильевич (1875-1933).Антирелигиозная богоборческая пьеса "ИВАН в РАЮ".
Иван в раю. : Миф в пяти картинах / А. В. Луначарский ; Дворец искусств - Москва. - Москва : Гос. изд-во, 1920г. - 40 стр. : с илл.;
В конце текста авт.: Анатолий Луначарский.В иллюстрированной издательской обложке.,большой формат:30на23см. Обложка и 10 иллюстраций - ксилографии Василия Масютина. Иллюстрации выполнены в стиле, получившем продолжение в Берлинских и Мюнхенских книгах Масютина и выдвинувшем его в число лучших художников книги ХХ века.Состояние на фото,доставка лота в другой регион-почта России. ДЛЯ СПРАВКИ:Луначарский, Анатолий Васильевич (1875-1933)-русский революционер, советский государственный деятель, писатель, переводчик, публицист, критик, искусствовед.С октября 1917 года по сентябрь 1929 года — первый нарком просвещения РСФСР.По свидетельству Л. Д. Троцкого, Луначарский в качестве наркома просвещения сыграл важную роль в привлечении старой интеллигенции на сторону большевиков.Не участвуя во внутрипартийной борьбе, Луначарский в конце концов присоединился к победителям, но, по словам Троцкого, «до конца оставался в их рядах инородной фигурой».Осенью 1929 года был смещён с поста наркома просвещения и назначен председателем Учёного комитета при ЦИК СССР. Академик АН СССР (1930).Традиционную христианскую религию Луначарский ненавидел с детства.Религия есть положительная связь между идеалом и действительностью. И в будущем явится новая религия без Бога, религия труда как эта позитивная связь между идеалом и действительностью. Вот как рассуждал Луначарский. «Решение религиозной проблемы мира предполагает допущение высшей силы, родственной индивиду, близкой ему, на которую он может возложить свои упования». В старой религии это были «духи», святые и прочие силы как «сверхиндивидуальный» элемент религии, то есть силы существующие над человеком. Для «новорелигиозного» человека, в существование Бога не верящего, существует только опыт и практика.Смысл новой религии — в перенесении центра тяжести с самого себя на вид и на те величины, которые способствуют развитию вида (в марксизме это класс, партия, школа и т.д.) «Для социалиста важна сущность отношений вида и индивида, реальность для него — вид, человечество, а индивид — лишь частное выражение этой сущности», — пишет Луначарский. Отвергая себя ради вида, «индивид находит себя удесятеренно сильным».«И вселенского нового храма адамантовый цоколь сложить»-Пророческие строфы Брюсова, посвященные Луначарскому, как нельзя лучше передали суть того, что произошло после революции, и в чем заключалась суть просвещенческой политики большевиков. «Цоколь» этого храма (еще до смерти Ленина) стоял на трех опорах: марксистская религия или «антирелигия» (марксистские догматы и постулаты новой веры, ее праздники и обряды), пролетарская искусство и культура (массовый пролетарский театр, лозунги, архитектура, памятники и все возможные виды наглядной агитации и пропаганды), советское просвещение и школа. Здесь и прозвучали отголоски ранних идей Луначарского о богостроительстве.На второй день революции ему предложили пост наркома просвещения.Луначарский был один из самых образованных членов правительства, который хорошо разбирался в вверенном ему деле, и мог привлечь к себе старую интеллигенцию, загипнотизированную его пенсне, языками и знаниям. Главное же, взгляды Ленина и Луначарского совпадали. Он был и яростным, убежденным богоборцем (что имело огромное практическое значение), и умелым соратником, который, по словам Крупской, «знает, куда надо идти».Деятельность наркома Луначарского на посту преследовала двойную цель. Наряду с ликвидацией безграмотности и широким просвещением масс требовалось, во-первых, внедрить новую идеологию в человеческие души (как он сформулировал, «распространять революционный образ мыслей, чувствований и действия по всей стране»), а во-вторых, осуществить задачу воспитания детей, то есть первого подрастающего поколения революционных граждан и будущего «нового человека». В ведение Луначарского перешла печать, культура, театр, школа, — вся огромная сфера революционного воздействия на массы, на детскую психику, на сознание миллионов людей и возможность его искусной обработки. «Пролетарий» с такой задачей бы не справился, а Луначарский справился блестяще, в соответствии с изречением о нем Ленина: «Этот человек не только знает все и не только талантлив — этот человек любое партийное поручение выполнит, и выполнит превосходно». Так «совместно» получилось не только издать декрет об отделении Церкви от государства и школы от Церкви, но и реально претворить его в жизнь.Отношение к религии заключалось в борьбе со «старой» христианской верой и в насаждении новой, поскольку марксизм с первых же лет революции был оформлен как «религия» и как вера в будущее, начавшее осуществляться.После революции религия все еще была прочно связана с мировоззрением граждан, с их бытом, укладом и воспитанием детей, и Луначарский сравнивал религию с гвоздем, по которому не следует бить молотком по шапке, чтобы не забивать глубже, а вырывать его клещами с корнем: «Надежды на потустороннее мешают человеку обеими руками взяться за строительство своего счастья на земле. А построить это счастье трудно. Врагов много, и нужно собрать все силы для борьбы за это счастье. Вот почему мы боремся против религии за единственное правильное миросозерцание, за трудовое миросозерцание, за боевое миросозерцание — марксизм».О том, что борьба с религией стояла на первом плане в социалистическом строительстве, что она была не сопутствующим, а первостепенным фактором, как фундамент нового строя, как образ революции и как средство удержать власть, свидетельствуют строки самого Луначарского: «Вся наша борьба за социализм, индустриализацию, сельское хозяйство, реформу быта, плановость той или иной области хозяйства, за всю экономическую сторону жизни человека есть борьба против религии».Богоборчество воспевалось в любом его проявлении — достаточно назвать пьесу Луначарского «ИВАН в РАЮ», опубликованную в 1920 году.Марк Алданов о пьесе:
«...В мистерии "Иван в раю", в основу которой, по словам г. Луначарского, положена гипотеза трагического пантеизма, честный идейный борец Иван, поднявшись к престолу Бога, ведет философский спор с Иеговой и убеждает его отречься от власти в пользу человечества. Иегова, после 40 страниц философских диалогов, дьявольских монологов, ангельских и других хоров, "раздирающего звука труб", "кукования птицы Гамаюн" и т.д., соглашается с Иваном и сходит с престола. Надо отметить, что Ивану помог убедить Иегову "хор богоборцев во главе с Каином и Прометеем". И действительно, богоборцы говорили весьма убедительно. Вот как начинается богоборческая песня:
Алдай-дай
У-у-у
Гррр-бх-тайдзах
Авау, авау, пхоф бх.
Этот человек, живое воплощение бездарности, в России просматривает, разрешает, запрещает произведения Канта, Спинозы, Льва Толстого, отечески отмечает, что можно, что нельзя. Пьесы г. Луначарского идут в государственных театрах, и, чтобы не лишиться куска хлеба, старики, знаменитые артисты, создавшие некогда "Власть тьмы", играют девомальчиков со страусами, разучивают и декламируют "гррр-авау-пхоф-бх" и "эй-ай-лью-лью"». Революционной альтернативой религии стала марксистская «вера», ее праздники, обряды и обычаи, и Луначарский в свое время если и не открыл этого, то, во всяком случае, предвидел, угадал суть. Среди них первым и главным праздником нового строя стала годовщина Октябрьской революции, с помпой отмеченная уже в 1918 году. За ней следовало 1 мая. (Позднее добавились день рождения и день смерти Ленина, а мавзолей увенчал собой новую «веру»). Обычаи же и обряды были намеренно антицерковного содержания: на первых порах революции существовали «красное крещение» — октябрины, «красное бракосочетание» — загс, «красное погребение» — кремация и … «красная пасха» — 1 мая, предложенная Луначарским в пику христианству как весенний праздник «победы света и тепла». Аналогичными были новые революционные имена — Искра, Радий, Идея. Так боролись с религией за «нового человека».Новыми праздниками были и театральные зрелища революции как мощнейшее средство идеологического воздействия в условиях еще повальной безграмотности населения.Это такой театр, где народные массы одновременно являются и зрителями, и участниками. «Для того, чтобы почувствовать себя, массы должны внешне проявить себя, а это возможно, когда, по словам Робеспьера, они сами являются для себя зрелищем», — пояснял Луначарский. Для этого зрелища, в котором зрители становятся его соучастниками, необходимы массовость (чтобы присутствовало и участвовало как можно больше народа), наличие программы праздника — то есть его революционного сюжета и идеи, динамичность, ритмичность и музыкальность празднества, что в совокупности позволяет достичь всеобщего единения.В таком состоянии взволнованной до предела массе можно внушить любую идею.«И подумайте, — пишет Луначарский, — какой характер приобретут наши празднества, когда через посредство Всевобуча мы будем создавать ритмически действующие массы, охватывающие тысячи и десятки тысяч людей, притом, не толпу уже, а действительно строго одержимую известной идеей, упорядоченную коллективную мирную армию... Нам нужно, чтобы музыка функционировала как общественное явление, нам нужно руководство массами». Цель обозначена Луначарским предельно ясно: «Чтобы массы сами себя увидели в великолепном преображении, как Христос на горе Фаворской «преобразился и лицо Его заблистало». Так и народ, преображаясь, является себе сам в своем божественном могуществе»... Нетрудно увидеть здесь уже не отголоски, а воплощение идеи богостроительства.Эти празднества имели государственное значение, недаром к участию в них привлекались силы Всевобуча и над постановками работали такие выдающиеся театральные режиссеры, как Всеволод Мейерхольд и Константин Марджанов. Массовые празднества проходили и в Петрограде. 12 марта 1919 года там состоялось театрализованное представление «Свержение самодержавия», а на следующий год жители «колыбели революции» увидели новое действие — «Взятие Зимнего дворца», развернувшееся на ступенях Биржи. Истинным же центром нового театрального искусства стала Москва. В Рождественскую ночь 1923 года в центре красной столицы состоялось явление «преображенного народа» в массовом празднестве под названием «комсомольское рождество». В связи с изданием пьес Луначарского «Оливер Кромвель», «Маги» и «Иван в раю». П. М. Керженцев(руководил ОКНАМИ РОСТА) писал:„Иван в раю“ — пьеса религиозная под влиянием большевистской пропаганды Ивана, попавшего в рай, сам достопочтенный Иегова и Христос раскаиваются в своих прегрешениях и отказываются от своей божественной власти в пользу народа Странно, каким образом нарком, руководящий коммунистическим просвещением Советской России, проповедует в поэтической форме реакционные идеи .Луначарский же говорил, что его Иван («Иван в раю») «перерос и старого и нового богов И остается одна идея — вечного движения, вечного роста человеческой психологии И пусть я согрешил, но в грехах своих я упорно не каюсь!» — закончил он свой доклад (цит. по отчету в журнале «Вестник театра», № 76—77 от 14 декабря 1920 г., стр. 16—19).
