Старинный визит-портрет. Формат:10.6х6см.ЮНАЯ БАРЫШНЯ/надпись:"НЕВЕСТОЙ 18л(ет)", фотограф САБИН-ГУС/Sabin Gouss, СПб(Невский проспект №63),1891-1894гг. 1 октября 1891 года дворянин Степан Юрьевич Сабин-Гус открыл фотоателье в доме Тульского Поземельного банка на Невском проспекте. С 1895 года Станислав Савицкий упоминается в справочниках как владелец мастерской в этом доме. СОСТОЯНИЕ на ФОТО,ДОСТАВКА ЛОТА в ДРУГОЙ РЕГИОН-ПОЧТА РОССИИ. ДЛЯ СПРАВКИ: Интересные факты из жизни САБИН-ГУСА. АРХИВ СКУРЛОВА: "АФЕРА САБИН-ГУСА". "Началось всё, как водится, обыденно. В 1909 г. некая госпожа Мясоедова-Иванова обратилась с письмом в Министерство императорского двора, ведавшее, в частности, закупкой ценностей для царствующей фамилии. После смерти брата, известного коллекционера А. Звенигородского, Мясоедовой-Ивановой отошло его собрание исторических и художественных ценностей. В том числе знаменитая коллекция старинных эмалей – византийских, старогрузинских, древнерусских, европейских. Наследница была готова продать раритеты за 400 тыс. рублей. Писала, что представители американского миллионера Моргана дают 800 тысяч.Николай II поручил дело Столыпину. Почему уровень премьера? Во-первых – большие деньги. Стоит ли их коллекция – это предстояло решить специальной комиссии экспертов. Кроме того, затрагивалась «тонкая материя» – отношения между русской и грузинской церквями.Дело в том, что часть эмалей Звенигородский купил у господина Сабина-Гуса.Степан Юрьевич Сабин-Гус был фотографом, держал ателье в центре Питера – на Невском. Сам из бессарабских дворян. Почтенная семья, собственное дело. И хобби солидное – собирание древностей. Правда, шлейф нехороших слухов тянулся за Степаном Юрьевичем.В 1884 г. он совершил поездку в Грузию. Формально ехал погостить у брата Георгия, тифлисского учителя. Но не только…Грузия – страна православная. И ныне автокефальная (самостоятельная) Грузинская православная церковь тогда была экзархатом – подчинялась Святейшему синоду в Петербурге. То есть (очень упрощая) местные кадры управлялись экзархом – представителем Синода. Между «здешними» и «присланными» по определению возникали трения, к тому же сами экзархи, увы, не всегда блистали моральными качествами. И похоже, лишь сребролюбием очередного из них можно объяснить факт получения Сабиным-Гусом странной бумаги. Степан Юрьевич объявлялся художником, которому доверено обновить убранство глубинных монастырей. Далее «обновитель», потрясая этой бумагой и запугивая ей монахов, принялся выдирать в ризницах старинные иконы, снимать раритетные оклады, заменяя всё малоценным новоделом. Прекрасные эмалевые медальоны как раз оклады и украшали. Не везде проходило гладко, раз лишь быстрый конь спас Сабина-Гуса от разъярённой погони – но в целом поездка удалась. Потом Сабин-Гус её повторил. Возник скандал. Только Петербург не был заинтересован в огласке (подставлялись крупные иерархи), грузинская сторона тоже оказалась не без греха (не вела учёт ценностей). В общем – замяли. Сабина-Гуса не судили.Любая коллекция – дело живое: что-то покупается, продаётся, обменивается. Вот и Сабин-Гус покупал, продавал, обменивал. У него была своя «твёрдая валюта» – те самые эмали. Что? С ними связана тёмная история? Но ведь суда-то не было! А не было – значит, человек чист.Особый интерес к эмалям проявляли два крупных коллекционера – упоминавшийся Звенигородский и академик живописи, тайный советник Михаил Боткин.Происходивший из «тех самых» Боткиных (купцы, врачи), богатый, образованный, влиятельный, Михаил Петрович репутацию, однако, имел, скажем так, спорную. С одной стороны – видная фигура в художественных (точнее, околохудожественных) кругах. С другой… Известный художник И. Грабарь в мемуарах прямо обвиняет Боткина в воровстве произведений искусства, других грехах. При этом Боткин считался непревзойдённым знатоком древних эмалей, главным экспертом по ним.Правда, с эмалями Сабина-Гуса была одна… гм… особенность. Не то чтобы имелись сомнения в их подлинности. Просто Степан Юрьевич довольно часто предлагал купить то одну, то другую. Впрочем, поди разбери, сколько их человек из Грузии приволок! А Боткин – авторитет! – настаивал: господа, это же Византия! Такие эмали подделать невозможно. Секрет давно утерян.Комиссия признала коллекцию Звенигородского достойной приобретения. Но запрашиваемую сумму – завышенной. Максимум – 100–150 тысяч. Причём по эмалям возник отдельный спор. Один из экспертов, академик Н. Кондаков, заметил: если однажды будет доказано, что они и впрямь добыты хищническим путём, выйдет нехорошо. Одно дело – частный коллекционер, другое – государство. Сегодня купим, завтра придётся возвращать. Ведь эта история с Сабиным-Гусом дурно пахнет.Но возмутился Боткин – тоже член комиссии. Сабин-Гус, заявил он, действовал с разрешения экзарха. Грузины сами виноваты, не следили за своими ценностями. И вообще, как можно обвинять человека без суда?Предложениям экспертов предстояло пройти положенным бюрократическим путём, Столыпину – принять решение. Но тут случился «полный поворот кругом». Обиженные тем, что цену снизили, наследники Звенигородского продали коллекцию Моргану. Сейчас она – в нью-йоркском «Метрополитен-музее».Боткин умер в 1914-м. А 5 января 1916‑го датирован документ, который обнаружил в архиве В. Скурлов. Как бы эту бумагу назвать? Может, «протоколом внутреннего расследования»?Оценить коллекцию Боткина родственники пригласили главного художника знаменитой фирмы Фаберже Франца Петровича Бирбаума. Изучая некоторые старинные эмали, приобретённые покойным у Сабина-Гуса, Бирбаум усомнился – а старинные ли они? То есть Боткин-то на этом настаивал. Но ведь мог ошибаться! А если не ошибался и понял промашку – всё равно лицо заинтересованное. Какой ты главный эксперт, если сам покупал новодел? Да и цена коллекции в этом случае падала, что тоже владельцу ни к чему. Был у него смысл защищать Сабина-Гуса.Но если эмали не старинные – кто мог сделать? Бирбаум стал перебирать кандидатуры.…Припёртый к стенке филигранщик мастерской Фаберже Попов признался: да, моя работа. 17 лет для господина Сабина-Гуса заказы выполнял. У Сабина-Гуса в фотоателье потайная комнатка имеется, там всё и делалось. Фотограф золото давал и всё другое, что нужно было.В принципе работать «леваком» в свободное время мастеровым не возбранялось. Просто не принято было – тем более что Фаберже людям платил хорошо: 120 рублей в месяц (в среднем рабочий-ювелир в Петербурге получал 50). Но, разводит руками В. Скурлов, видно, жаден был Попов. Хотя мастер незаурядный. Что подтвердилось буквально через пару часов.Когда возникли сомнения в его мастерстве, филигранщик Пётр Попов, крестьянин деревни 1-я Яблоновка под Малой Охтой, взял инструменты и в присутствии двух суперпрофессионалов – Бирбаума и главного эмальера фирмы Николая Петрова – без рисунка, по памяти изготовил образец настоящей древней византийской эмали. А потом по фотографиям опознал свои изделия в коллекции Боткина.…А ещё есть в этой истории одна даже трогательная подробность. Попов в «протоколе» вместо подписи поставил крест. Самородок, «расколовший» секреты византийских мастеров (чем бы при этом ни руководствовался), был неграмотен." (из статьи Сергея Нехамкина "Древние эмали.Знал ли грамоту мастер Левша?",февр.2012г., "Аргументы и факты")
ИЗ ДРУГОГО ИСТОЧНИКА: В 1995г на аукционе Sotheby"s выставили 7 золотых икон.Все иконы каталогизированы в виде золотых табличек, «покрытых эмалью в стиле 12-го века» и изображающих святых и Святое семейство яркими эмалевыми цветами на золотом фоне, стиль, характерный для византийской эпохи. Sotheby's понял, что они не были созданы в 12 веке, но никто не знал, кто их сделал до сих пор. Его эксперты охарактеризовали открытие как «захватывающее».Оказывается, это был мастер, работавший в Санкт-Петербурге на рубеже веков у Карла Фаберже, знаменитого русского ювелира.Его правнучка Татьяна Фаберже недавно нашла это признание, написанное в 1916 году, в архиве Российской академии наук в Санкт-Петербурге с помощью историка ювелирного искусства Валентина Скурлова. Вместе со Скурловым они работают над биографией главного мастера Фаберже Франца Бирбаума. Именно Бирбаум первым распознал обман и вынудил фальсификатора Петра Николаевича Попова признаться.Признание подписано крестиком, так как Попов был неграмотным. В то время золотые иконы принадлежали русскому художнику М.. Боткину, выходцу из богатой купеческой семьи, который собрал великолепную коллекцию средневекового и ренессансного искусства, которую он завещал русскому народу незадолго до революции 1917 года.По словам Скурлова, советский художник Игорь Грабарь также заметил, что иконы были подделками, и убедил российское правительство продать их в 1930-х годах. В коллекцию Боткина входило 150 эмалевых икон того типа, которые продавались на аукционе Sotheby's, из которых Попов признался, что сделал 109. Другие сейчас находятся в коллекциях Метрополитен-музея в Нью-Йорке, Кливлендского музея и Данбартон-Оукс. Все музеи добросовестно покупали свои иконы, полагая, что это подлинные византийские произведения. В 1988 году Дэвид Бактон из Британского музея разоблачил их как более поздние имитации.Иконы, по-видимому, были сделаны для того, чтобы обмануть Боткина. Идейным вдохновителем был модный фотограф - Дэвид Бейли того времени - по имени Степан Юрьевич Сабин-Гусь. Коллекционер подлинных византийских реликвий, Сабин-Гус, по-видимому, признал, что у Боткина больше денег, чем смысла, и изготовил фальшивые иконы.В своем признании Попов говорит, что работал на Сабин-Гуса в течение 17 лет. «Казнь была окружена тайной. Не раз комната, где работал Попов, запиралась, очевидно, для того, чтобы не допустить случайных визитов клиентов фотографического заведения Сабин-Гуса», — написал Бирбаум после получения признания.Специализацией Попова было сгибание тонких золотых проволок в узорчатые ячейки, которые затем заполнялись цветной стеклянной пастой (эмалью) и обжигались. Попов рассказал Бирбауму, что Сабин-Гус сам покрыл изображения эмалью в местном ювелирном магазине.Боткина взяли. Великолепный каталог его коллекции, опубликованный в 1911 году, редкий экземпляр которого также продается на аукционе Sotheby's (оценивается в 400-600 фунтов стерлингов), включает его комментарии о византийских эмалях. Он писал: «Сложность техники перегородчатой перегородки, или, скорее, утраченное мастерство, делает подделку почти невозможной».
