ПРИЖИЗНЕННОЕ ИЗДАНИЕ.ЮМОР.САТИРА. Зощенко М. М. О ЧЕМ ПЕЛ СОЛОВЕЙ : Сентиментальные повести / Михаил Зощенко. - 2-е изд. - Москва ; Ленинград : Гос. изд-во, 1927 (Ленинград : тип. Печатный двор). - 200 стр.Тираж 7000 экземпляров. Формат:20х13.8см.Книга издана в переплёте работы Н. Алексеева(Художник указан инициалами Н.А.).В книгу вошли яркие и характерные произведения писателя, в них пародийны и герои, и художественное пространство, в котором они живут, и рассказчик, ведущий повествование, и сами темы. Из авторского предисловия: "Эта книга написана в самый разгар Революции. Читатель, конечно, в праве потребовать от автора настоящего революционного содержания, крупных тем, планетарных заданий и героического пафоса - одним словом, полной и высокой идеологии. Не желая вводить небогатого покупателя в излишние траты, автор спешит уведомить с глубокой душевной болью, что в этой сентиментальной книге немного будет героического. Эта книга специально написана о человеке во всей его неприглядной красе. Пущай не ругают автора за выбор такой мелкой темы - такой уж, видимо, мелкий характер у автора. Тут уж ничего не поделаешь, кому что по силам, кому что дано..." Содержание:
Михаил Зощенко. От автора (статья),
I.
Михаил Зощенко. Коза (повесть),
Михаил Зощенко. Аполлон и Тамара (повесть),
Михаил Зощенко. Страшная ночь (повесть),
Михаил Зощенко. О чем пел соловей (повесть),
Михаил Зощенко. Весёлое приключение (повесть),
II.
Михаил Зощенко. Предупреждение (статья),
Михаил Зощенко. Мудрость (повесть),
Михаил Зощенко. Люди (повесть). СОСТОЯНИЕ НА ФОТО(есть пометки на полях),ДОСТАВКА ЛОТА в ДРУГОЙ РЕГИОН-ПОЧТА РОССИИ. ДЛЯ СПРАВКИ:К середине 1920-х годов Зощенко стал одним из самых популярных писателей. Его рассказы Баня, Аристократка, История болезни и др., которые он часто сам читал перед многочисленными аудиториями, были известны и любимы во всех слоях общества. В письме к Зощенко А.М. Горький отметил: "Такого соотношения иронии и лирики я не знаю в литературе ни у кого". Чуковский считал, что в центре творчества Зощенко стоит борьба с черствостью в человеческих отношениях.«Арестован — 6 раз, к смерти приговорен — 1 раз, ранен — 3 раза, самоубийством кончал — 2 раза, били меня — 3 раза». Такой итог своей жизни в первые годы после революции подведет Зощенко позднее. Биографы любят добавлять еще длиннейший список ремесел, которыми вчерашний комбат и штабс-капитан занимался в это время. За три года Зощенко успел побывать комендантом Главпочтамта в Петрограде, командиром в Красной армии, звероловом, агентом уголовного розыска, телеграфистом, еще раз милиционером, инструктором по куроводству и кролиководству, сапожником, столяром, конторщиком в порту, делопроизводителем, секретарем народного суда. Это было погружение если не на дно, то в самую гущу послереволюционной жизни — неврастенической, бурлящей и опасной. За три года Зощенко узнал Россию в совершенстве — и преломил эти впечатления совершенно особенным образом.Писательская слава обрушилась на него, как почти на всех его современников, от Федина до Олеши, — почти моментально. Правда, Зощенко терпеливо учился — с ним, как и с его товарищами по «Серапионовым братьям», много возились и Горький, и Чуковский, и Шкловский. Но свой путь в литературе Зощенко нащупал сам. С одной стороны, в нем был своеобразный точный расчет — ничто так не продавалось на советском литературном рынке двадцатых годов, как сатира. С другой стороны, это был труднейший ремесленный выбор: потомственный дворянин, сын художника и актрисы не просто беспощадно бытописал пороки новоиспеченных свободных граждан свободной страны. Он погрузился в их мир и их язык — причудливый микс крестьянского говора, мещанского арго, старорежимных чиновничьих лексем и псевдоинтеллигентских оборотов и даже отчасти этот язык выдумал. Что не помешало всем и каждому считать Зощенко — своим.
В сборниках рассказов 1920-х годов Юмористические рассказы (1923), Уважаемые граждане (1926) и др. Зощенко создал новый для русской литературы тип героя — советского человека, не получившего образования, не имеющего навыков духовной работы, не обладающего культурным багажом, но стремящегося стать полноправным участником жизни, сравняться с "остальным человечеством". Рефлексия такого героя производила поразительно смешное впечатление. То, что рассказ велся от лица сильно индивидуализированного повествователя, дало основание литературоведам определить творческую манеру Зощенко как "сказовую". Академик В.В. Виноградов в исследовании Язык Зощенко подробно разобрал повествовательные приемы писателя, отметил художественное преображение различных речевых пластов в его лексиконе. Чуковский заметил, что Зощенко ввёл в литературу "новую, еще не вполне сформированную, но победительно разлившуюся по стране внелитературную речь и стал свободно пользоваться ею как своей собственной речью". Высокую оценку творчеству Зощенко давали многие его выдающиеся современники — А. Толстой, Ю. Олеша, С. Маршак, Ю. Тынянов и др.«Зощенко читают в пивных. В трамваях. Рассказывают на верхних полках жестких вагонов. Выдают его рассказы за истинное происшествие... Он имеет хождение не как деньги, а как вещь» — Шкловский, как обычно, убийственно точен в оценке своих современников. Громадная популярность Зощенко-сатирика хронологически точно совпадает со временем НЭПа: как только временное отступление перед частной собственностью завершилось, волшебным образом исчез и предмет для зощенковских насмешек. Вчерашний темный мещанин был объявлен изжитым и переродившимся в простого советского человека — а над таким уже не пошутишь.В 1919 году Зощенко занимался в творческой студии, организованной при издательстве "Всемирная литература". Руководил занятиями К.И. Чуковский. Вспоминая о его рассказах и пародиях, написанных в период студийных занятий, Чуковский писал: "Странно было видеть, что этой дивной способностью властно заставлять своих ближних смеяться наделен такой печальный человек".Друзья называли искрометного сатирика "глыбой мрака". МИХАИЛ МИХАЙЛОВИЧ ЗОЩЕНКО(1894, Санкт-Петербург — 1958, Сестрорецк, Ленинград) — советский писатель, драматург, сценарист и переводчик. Классик русской и советской литературы.Главный сатирик 1920-х был боевым офицером Первой мировой войны.Зощенко в Санкт-Петербурге на Санкт-Петербургской стороне, в доме № 4, кв. 1, по Большой Разночинной улице и был крещён спустя месяц в церкви Святой Мученицы царицы Александры (при Доме призрения бедности императрицы Александры Фёдоровны). Отец — художник Михаил Иванович Зощенко (русский, из полтавских дворян, 1857—1907). Мать — Елена Осиповна (Иосифовна) Зощенко (урождённая Сурина, русская, дворянка, 1875—1920), до замужества была актрисой, печатала рассказы в газете «Копейка».У Миши было пять сестёр и два брата. Когда ему исполнилось 13, отец скончался, и мать в одиночку воспитывала восьмерых детей.В 1913 году Зощенко окончил 8-ю Санкт-Петербургскую гимназию. Один год учился на юридическом факультете Императорского Санкт-Петербургского университета (был отчислен за неуплату). Летом подрабатывал контролёром на Кавказской железной дороге. Сразу после начала Первой мировой войны М. Зощенко добровольцем вступил в Русскую императорскую армию. 29 сентября 1914 года Михаил Зощенко был зачислен в Павловское военное училище на правах вольноопределяющегося 1-го разряда юнкером рядового звания. 5 января 1915 года произведён в чин младшего портупей-юнкера. 1 февраля 1915 года окончил ускоренный четырёхмесячный курс училища военного времени и произведён в прапорщики с зачислением по армейской пехоте.Русский писатель на войне — дело совершенно обыденное даже до Великой Отечественной. На передовой были Лермонтов и Толстой, Бестужев-Марлинский и Новиков-Прибой, Батюшков и Денис Давыдов, Катаев и Гумилев. Про чьи-то военные дела известно больше, про чьи-то меньше, но мало на кого из них выпало столько «подвигов и славы», как на Михаила Зощенко. Август 1914-го он встретил отчисленным студентом юридического факультета Петербургского университета. На фронт ушел добровольцем, начал службу с первого офицерского чина — прапорщика, которые, по словам самого писателя, «жили в среднем двенадцать дней». Зощенко провел на войне два года, был ранен и получил серьезнейшее отравление газами, последствия которого мучили его всю жизнь, воевал совершенно геройски. Командовал пулеметной командой (это — самое острие, самая первая линия окопов), ротой и батальоном. Получил пять боевых орденов — таким мог бы похвастаться разве что Денис Давыдов, кадровый военный, проведший в мундире три десятилетия и дослужившийся до генерал-лейтенанта. И хотя о себе на войне в первый и последний раз Зощенко напишет через тридцать лет — скупо и как бы между делом, — важно понимать вот что: он был русским офицером и всегда об этом помнил. Особенно когда начинали бить.«Арестован — 6 раз, к смерти приговорен — 1 раз, ранен — 3 раза, самоубийством кончал — 2 раза, били меня — 3 раза». Такой итог своей жизни в первые годы после революции подведет Зощенко позднее.Боевые награды Зощенко:17 ноября 1915 — Орден Святого Станислава III степени с мечами и бантом (утв. ВП от 11.09.1916) 11 февраля 1916 — Орден Святой Анны IV степени с надписью «За храбрость» (утв. ПАФ от 31.03.1917) 13 сентября 1916 — Орден Святого Станислава II степени с мечами 9 ноября? 1916 — Орден Святой Анны III степени с мечами и бантом (утв. ВП от 08.09.1916) Январь 1917 — Орден Святого Владимира IV степени с мечами и бантом (объявлен в приказе)(В январе 1917 года был представлен в капитаны и к ордену Св. Владимира 4-й степени. Ни чин, ни орден Зощенко получить не успел в связи с революцией, но награждение орденом было объявлено в приказе. Сам Зощенко считал себя награждённым в период Первой мировой войны пятью орденами).На фронте Зощенко дослужился до штабс-капитана, получил пять орденов, одно ранение и попал под газовую атаку. После отравления газом в феврале 1917 года у него обострился порок сердца, и Михаил был отчислен в резерв. В начале 1919 года, несмотря на освобождение от службы, он добровольно поступил в действующую часть Красной армии. Служил полковым адъютантом, участвовал в боях под Нарвой и Ямбургом, а уже в апреле вновь пережил сердечный приступ, был демобилизован. Но даже после этого пытался остаться в армии и какое-то время служил телефонистом у пограничников. В последующие годы Зощенко сменил множество мест работы. «Я уехал в Архангельск. Потом на Ледовитый океан — в Мезень. Потом вернулся в Петроград. Уехал в Новгород, во Псков. Затем в Смоленскую губернию, в город Красный. Снова вернулся в Петроград… Я был милиционером, счетоводом, сапожником, инструктором по птицеводству, телефонистом пограничной охраны, агентом уголовного розыска, секретарём суда, делопроизводителем. Это было не твёрдое шествие по жизни, это было — замешательство», — писал он в повести «Перед восходом солнца».Оставив военную службу, с 1920 по 1922 год Зощенко работал в Петербурге и посещал литературную студию при издательстве «Всемирная литература», которой руководил Корней Чуковский. Он начал издаваться и стал лидером литературной группы «Серапионовы братья». Его сатирические рассказы, высмеивающие быт и нравы обывателей, быстро принесли начинающему писателю успех.К середине 1920-х годов Зощенко стал одним из самых популярных писателей. В 1920–30-е годы книги Зощенко издавались и переиздавались огромными тиражами, а сам он ездил с выступлениями по всей стране. В 1939 году его наградили орденом Трудового Красного Знамени. Некоторые рассказы Зощенко были переведены и изданы на немецком языке в сборнике «Спи скорее, товарищ» («Schlaf schneller, Genosse!»), который, согласно воспоминаниям Альфреда Розенберга, Геббельса и Альберта Шпеера, в 1940-х годах так сильно понравился Гитлеру, что он вспоминал его и цитировал на протяжении нескольких месяцев. «Гитлер пересказывал отрывки, пока не начинал задыхаться от смеха. Борман получил приказ послать шофера в Мюнхен и для каждого из нас купить по книге. Я так и не узнал, что ему больше нравилось: юмор Зощенко или его критика Советского Союза», — писал Шпеер.Громадная популярность Зощенко-сатирика хронологически точно совпадает со временем НЭПа: как только временное отступление перед частной собственностью завершилось, волшебным образом исчез и предмет для зощенковских насмешек. Вчерашний темный мещанин был объявлен изжитым и переродившимся в простого советского человека — а над таким уже не пошутишь. Впрочем, смену амплуа Зощенко принял безболезненно и даже с некоторым облегчением: языковые упражнения и шутовство ему явно поднадоели. Он переходит на большую прозу — удачную («Голубая книга») и, мягко говоря, не очень («История одной перековки»), но по-прежнему получает гигантские гонорары (часть из них, вложенная в антиквариат, здорово ему поможет в годы опалы), а теперь еще — и ордена. Перед самой войной выходят «Рассказы о Ленине» — сборник безумных апокрифических анекдотов для дошкольников, окончательно утвердивший статус Зощенко в советской литературе: в лениниану пускали только избранных.Когда началась Великая Отечественная, Зощенко немедленно отправился в военкомат и подал заявление с просьбой отправить его на фронт. Но по состоянию здоровья ни к какой службе он уже не был годен. Получив отказ, он вступил в группу противопожарной обороны и дежурил на крыше во время бомбёжек. Он писал антифашистские фельетоны и вместе с Евгением Шварцем создал пьесу о взятии Берлина советскими войсками «Под липами Берлина», которую давали в блокадном Ленинграде. В сентябре 1941 года Зощенко в приказном порядке эвакуировали сначала в Москву, а после — в Алма-Ату. Там он работал в сценарном отделе «Мосфильма», где принимал участие в создании картин «Солдатское счастье» и «Опавшие листья». В эвакуации Зощенко работал над автобиографической книгой «Перед восходом солнца». По собственному признанию, он надеялся в процессе понять, как он стал таким, каким стал, и когда в нём появилось нежелание жить. Опираясь на теорию условных рефлексов Павлова и психоанализ Фрейда, он рассуждал, как победить меланхолию, страхи и избавиться от душевных слабостей. Журнал «Октябрь» опубликовал первые главы «Перед восходом солнца», после чего книгу запретили.В апреле 1946 года Зощенко в числе других писателей был награждён медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», но через три месяца вдруг оказалось, что «окопавшийся в тылу Зощенко ничем не помог советскому народу в борьбе против немецких захватчиков». Секретарь ЦК ВКП (б) товарищ Жданов выступил с разгромным докладом, посвящённым творчеству Зощенко и Ахматовой. Михаила Михайловича и Анну Андреевну исключили из Союза писателей, перестали печатать, не упоминали в прессе, многие друзья от них отвернулись.В августе 1946 года вышло постановление, где антисоветским пасквилем был назван рассказ Зощенко для детей "Приключения обезьяны". Через две недели его исключили из Союза писателей СССР. Договоры с Михаилом Михайловичем расторгли все издательства. Друзья отвернулись, некоторые даже писали ему "Миша, верни мне мою фотографию", остались самые верные - Каверины и Слонимские. Через Веру Владимировну(жену Зощенко) они передавали деньги. Самому Зощенко опасались предлагать помощь: из гордости он не взял бы. Он говорил: "Я русский офицер, а не подонок. Подачек не беру". Не желавший "досаждать" людям, опальный Зощенко переходил на другую сторону улицы при появлении друзей: стеснялся ставить их в неловкое положение. После этого Зощенко зарабатывал на жизнь ремонтом обуви и переводами для Госиздата Карело-Финской ССР, однако даже в качестве переводчика его имя указывать было нельзя. Обратно в Союз писателей Зощенко приняли уже после смерти Сталина, но через год в организации вновь возник конфликт. Причина проста — «не осознал, не повинился». Видимо, действительно просто не мог — мешали погоны штабс-капитана и пять боевых орденов, принесенные Михаилом Зощенко из окопов Первой мировой.Зощенко и Ахматову пригласили на встречу со студентами из Англии, на котором писатель заявил, что не считает себя виновным перед советским народом, и упомянул свои боевые награды. После того как писатель публично не согласился с постановлением ЦК, началась вторая волна травли, из-за которой на оформление пенсионного удостоверения у него ушло целых три года. А спустя две недели после получения пенсионной книжки 63-летний Зощенко умер на даче от острой сердечной недостаточности. Друзья хотели похоронить писателя на «Литераторских мостках» Волковского кладбища, но власти не дали разрешения. Писатель был погребён на городском кладбище Сестрорецка. ИЗ ДРУГОГО ИСТОЧНИКА:Сборник рассказов Голубая книга (1935). Зощенко считал Голубую книгу по внутреннему содержанию романом, определял её как "краткую историю человеческих отношений" и писал, что она "двигается не новеллой, а философской идеей, которая делает её". Рассказы о современности перемежались в этом произведении рассказами, действие которых происходит в прошлом — в различные периоды истории. И настоящее, и прошлое давалось в восприятии типичного героя Зощенко, не обремененного культурным багажом и понимающего историю как набор бытовых эпизодов. После публикации Голубой книги, вызвавшей разгромные отзывы, Зощенко фактически было запрещено печатать произведения, выходящие за рамки "положительной сатиры на отдельные недостатки". Несмотря на его высокую писательскую активность (заказные фельетоны для прессы, пьесы, киносценарии и др.), подлинный талант Зощенко проявлялся только в рассказах для детей, которые он писал для журналов "Чиж" и "Еж". В 1930-е годы писатель работал над книгой, которую считал главной в своей жизни. Работа продолжалась во время Отечественной войны в Алма-Ате, в эвакуации, покольку пойти на фронт Зощенко не мог из-за тяжёлой болезни сердца. В 1943 году начальные главы этого научно-художественного исследования о подсознании были изданы в журнале "Октябрь" под названием "Перед восходом солнца". Зощенко исследовал случаи из жизни, давшие импульс к тяжелому душевному заболеванию, от которого его не могли избавить врачи. Современный ученый мир отмечает, что в этой книге писатель на десятилетия предвосхитил многие открытия науки о бессознательном. Журнальная публикация вызвала такой скандал, на писателя был обрушен такой шквал критической брани, что печать Перед восходом солнца была приостановлена. Зощенко обратился с письмом к Сталину, прося его ознакомиться с книгой "либо дать распоряжение проверить ее более обстоятельно, чем это сделано критиками". Ответа не последовало. В прессе книга была названа "галиматьей, нужной лишь врагам нашей родины" (журнал "Большевик"). В 1946 году, после выхода постановления ЦК ВКП(б) "О журналах „Звезда“ и „Ленинград“", партийный руководитель Ленинграда А. Жданов вспомнил в своем докладе о книге Перед восходом солнца, назвав её "омерзительной вещью".Постановление 1946, критиковавшее Зощенко и Анну Ахматову, привело к их публичной травле и запрету на издание их произведений. Поводом стала публикация детского рассказа Зощенко Приключения обезьяны (1945), в котором был усмотрен намек на то, что в советской стране обезьяны живут лучше, чем люди. На писательском собрании Зощенко заявил, что честь офицера и писателя не позволяет ему смириться с тем, что в постановлении ЦК его называют "трусом" и "подонком литературы". В 1954 на встрече с английскими студентами Зощенко вновь попытался изложить свое отношение к постановлению 1946, после чего травля началась по второму кругу. Воспоминания о Зощенко художницы Носкович-Лекаренко: "Красивое смуглое лицо, темные глаза с поволокой... Невысокий и очень изящный человек. Все в нем вызывало во мне чувство уважения и восхищения. Он был всегда хорошо одет. В его одежде не было вызывающего щегольства, ничего не выглядело с иголочки, даже галстук, но все было очень хорошо сшито и прекрасно смотрелось…". Близко знакомый с Зощенко Николай Чуковский дал ему такой портрет: «Маленький, оливково-смуглый, с офицерской выправкой, с высоко поднятой головой, с удивительно изящными маленькими руками и ногами». Михаил Зощенко был женат на Вере Кербиц-Кербицкой. Вступая в брак с Верой, Зощенко четко обозначил: никакой зависимости, ни малейшего вмешательства в его жизнь. Друзья называли его романы называли "офицерскими" - за непродолжительность и некий цинизм. "Глупенькая и пустая, но с необыкновенным темпераментом. Замечательная женщина!" - говорил он об одной предприимчивой даме, которая подошла к нему на пляже и прямо заявила ему о своем намерении ему "отдаться". Своих амурных похождений Зощенко почти не скрывал, черпая в них адреналин и эндорфины, заставлявшие его больное сердце биться чаще. Но женщины приходили и уходили, а Вера оставалась. Будучи харизматичным красавцем и щеголем, Зощенко пользовался огромным успехом у женщин. Причем он охотно бывал у своих любовниц в гостях, знакомился с их мужьями и даже с некоторыми дружил. Его идеал был таков: непременно с большим бюстом и обязательно замужняя. Эта двойная жизнь так измучила писателя, что к сорока годам приступы хандры сделались совершенно невыносимыми и он отправился к психиатру. Красивый худощавый мужчина уселся перед эскулапом и начал изливать душу: беспричинная тоска, раздражительность, необъяснимые приступы страха, потеря аппетита. Врач осмотрел пациента (в СССР депрессии не было и быть не могло!) и порекомендовал перед едой читать юмористические рассказы: "Возьмите томик Зощенко, чудесно пишет, вот у кого надо учиться радоваться жизни". "Доктор, - вздохнул пациент, - я и есть тот самый Зощенко"… Знал бы доктор, что друзья называли искрометного сатирика "глыбой мрака". После этого визита Михаил Михайлович понял, что помочь себе может только он сам. Нашел специальную литературу по психиатрии и с карандашом, делая пометки, уселся читать. "Теория неврозов" Фрейда прямо указывала на то, что искать причины заболевания нужно в прошлом, то есть в детстве. В их дворянской семье творчеством занимались все. Отец-художник делал мозаичные панно и писал картины в духе передвижничества, мать сочиняла рассказы для газеты "Копейка". В его детстве родители часто ссорились. Мать частенько обижалась на отца. Маленький Миша не понимал ровным счетом ничего, пока старшая сестра ему не сказала: "Наш папа очень нравится женщинам и они сходят с ума по нему, а мама ревнует его и расстраивается". Елена Осиповна Зощенко, урожденная Сурина, бывшая актриса, театрально заломила руки: "Дети, ваш отец никого не любит. Мне не достучаться до его сердца. Оно закрыто для меня!" Миша испуганно спросил: "А мое, мое сердце - оно открыто?" - "Ты так похож на своего отца. Ты тоже никого не будешь любить! И это большое несчастье". Ребенок чуть не расплакался: он будет любить и его будут любить! А в их отношениях с Верой не так хватало тепла и нежности. Страсть из их отношений быстро ушла. Зощенко все время что-то искал в жене и никак не находил. И не находя, платил за свои обманутые надежды обидной замкнутостью и леденящим холодом. Вера жалела его и писала спустя некоторое время: "Мой бедный мальчик! Он так плохо себя чувствует все время! Больное сердце. Слабые легкие! А работать приходится много, слишком много, не жалея себя, не щадя своих сил…" Михаил приходил в их с Верой общий дом, отсчитывал деньги на ведение хозяйства, играл с сыном, обедал, приносил рукописи для перепечатывания, забирал чистую одежду и... уходил. Скандалов мудрая Вера не закатывала: гордость не позволяла.Они расходились,сходились,но прожили в браке 40 лет.Бракосочетание Михаила и Веры состоялась,когда жениху, и невесте было по 26 лет. Когда Зощенко стали печатать и деньги потекли рекой, их квартира на Петроградской вместила и огромную кровать в стиле Людовика XIV и мещанскую пальму, и фарфоровые статуэтки, и столовые сервизы, и картины в золоченых рамах. Вера скупала все это, считая, что создает уют в доме, а его страшно раздражала ее страсть к аляповатой роскоши. Вера еще в ранней молодости отмечала: "Хочу роскоши, довольства, а в роскоши, в богатстве так много красоты, так много поэзии, наслаждения…"Зощенко это все претило и у него все чаще случались приступы хандры, он желчно кричал на бедную Верочку и та недоуменно хлопала своими длинными ресницами. Михаил то уходил, то возвращался, и тогда устраивал жене сцены: "Мне тяжело общаться с тобой, ты невыносима. Я делаюсь больным после общения с тобой!" Вера вспылила: "Тогда зачем ты приходишь?" Михаил Михайлович уставился на нее: "То есть как зачем? Во-первых, я должен иметь нормальный обед, во-вторых, я требую минимальной заботы о моих вещах и помощи в перепечатке..." А однажды он в пылу ссоры прокричал: "Ты надоела мне, старая баба!" Вера усмехнулась: "старой бабе" не было и тридцати лет. Она встала из-за стола, за которым печатала рукописи мужа на стареньком "ундервуде", взяла сына - двухлетнего Валерика на руки и молча закрыла перед Зощенко дверь.Пришлось Зощенко делать отдельную дверь, фактически разделяющую их квартиру на две самостоятельные, - и пришлось даже покупать электрическую плитку для своей комнаты. И началась долгая, мучительная жизнь нелюбимой жены, не знающей, как найти подход к мужу и заслужить его любовь. Вскоре Зощенко переехал в Дом искусств, расположенный в бывшем особняке миллионера Елисеева на углу Мойки и Невского. Здесь Михаилу Михайловичу, так же как и Осипу Мандельштаму, Александру Грину, Владиславу Ходасевичу и другим бесприютным литераторам, еще в 1919 году выделили небольшие комнаты, в которых когда-то жила елисеевская прислуга. О разводе речи не заходило: "это просто временная мера", "пока ребенок не подрастет, не перестанет плакать и кричать".Единственного сына Зощенко обожал.Вера Кербиц-Кербицкая, дочь полковника царской армии, милая, жизнерадостная, изящная красавица с каштановыми кудрями, до Зощенко была замужем за Виталием Мартанусом, будущим польским и советским генералом.Вера получила хорошее образование: окончила Петровскую гимназию с медалью и двухгодичные Педагогические курсы. Их брак с Мартанусом был заключен по настоянию родителей Веры. По свидетельствам самой Кербиц, она не испытывала никаких чувств к Виталию и "до смерти была рада, что его забрали на фронт". В 1917 году Вера встретила Зощенко. Знакомство было беззаботным, многообещающим и веселым - компания общих друзей пригласила обоих покататься на лодке. Михаил, приехавший в отпуск, щеголял в военной форме, так удивительно шедшей ему. Вскоре влюбившаяся Вера развелась с мужем.Душным августовским вечером на свидании Вера спросила Михаила: "Что вам подарить на день рождения?" И в ответ услышала то, что заставило ее щеки вспыхнуть: "Подарите мне себя!" Его эффектная внешность, военная выправка и карие глаза приводили к тому, что практически каждая дама провожала его заинтересованным взглядом. Вере это очень льстило. Знай Верочка, чем обернется для нее все это, еще вопрос, пошла бы она на на то свидание или нет... Но с этой минуты ее судьба навсегда будет связана с его судьбой.
