РЕДКОСТЬ. РУССКИЙ СТИЛЬ.Старинная пирожковая тарелка с ажурным краем. ЕЛИЗАВЕТА БЁМ,из альбома "Силуэты из жизни детей":ДЕВОЧКА КУПАЕТ КУКОЛ.КОШКА, фарфор,силуэтная живопись, ГАРДНЕР(Кузнецов-с 1891г.) без клейма,Вербилки,1880-1890-е гг.Размеры:диаметр-16см,высота-2.3см.Маркировка в тесте:"F 48" в круге-номер заказа, модели или формовщика(у Гарднера иногда встечаются подобные метки(например "L 8")). СОСТОЯНИЕ на ФОТО(без сколов,трещин и реставраций).ДОСТАВКА ЛОТА в ДРУГОЙ РЕГИОН-ПОЧТА РОССИИ. ЦЕНА за ОДНУ ТАРЕЛКУ! ЕСТЬ ЕЩЕ ДВЕ ТАРЕЛКИ из ЭТОЙ СЕРИИ! Тарелки с силуэтами Елизаветы Бём пользовались огромным спросом за границей и,поэтому,их,как правило,производили на экспорт(особенно братья Корниловы). В связи с этим, в наши дни подобные предметы быстрее можно найти в Европе или Америке,а в России это-большая редкость.
Елизавета Меркурьевна Бём (урожд. Эндаурова; 1843-1914) — первая женщина в России, профессионально работавшая в графике и прикладном искусстве. Ее творчество, развивавшееся в русле характерных для второй половины XIX века исторических стилей, оказало значительное влияние на формирование неорусского направления в графике и прикладном искусстве.
С 1875 г. Е.М. Бём издавала серии своих листов с силуэтами из жизни детей. «Крамской очень сочувственно отнесся к этому. Заручившись сочувствием и художников, и публики, я в продолжении многих лет ежегодно выпускала в свет по тетради новых силуэтов и имела им сбыт не только здесь, но и за границей. Детский мир и деревенская жизнь, близкие мне и самые симпатичные, служили мне сюжетами для силуэтов», — вспоминала Елизавета Меркурьевна.
ДЛЯ СПРАВКИ:Елизавета Меркурьевна Бём (1843-1914) — художница, рисовальщица, силуэтист. Происходила из старинного рода, родилась в Санкт-Петербурге. Елизавета Бём (Эндаурова) стала известной в 1870-х годах благодаря выпуску альбомов открыток "Силуэты" и "Силуэты из жизни детей", выпущенных картографическим заведением под упр. А.А. Ильина, дяди Бём. Поклонником её работ стал Л.Н. Толстой. И.Е. Репин от силуэтов Бём пришёл в восторг, написав на обороте подаренной ей собственной картины: "Елизавете Меркурьевне Бём в знак моего глубочайшего почитания ее таланта. Её "чёрненьких" я люблю больше многих-многих беленьких". Новым в её силуэтах был интерес к крестьянской жизни, зарождённый не без влияния творчества Н.А. Некрасова. Ею создаются альбомы силуэтов "Пословицы в силуэтах", "Поговорки и присказки в силуэтах", а также иллюстрации-силуэты к "Запискам охотника" И.С. Тургенева. В 1875 году она создаёт альбом открыток "Силуэты", а в 1877 году — альбом "Силуэты из жизни детей". В 1880 году она создаёт альбом "Пирог", в 1882 году "Из деревенских воспоминаний". Художница много сотрудничала с издательством "Посредник", куда пригласил её Л. Н. Толстой, заочно знакомый с её работами, а также с издателем И. Д. Сытиным, который был частым заказчиком рисунков Елизаветы Меркурьевны. Силуэтные портреты и рисунки были популярны в России ХVIII — начала ХIХ века, к началу ХХ века Е.Бём оставалась одним из редких мастеров этой техники. Ещё в 1885 году о ней писали в журнале "Художественные новости": Елизавета Бём — "рисовальщица маленьких картинок-силуэтов, в которых прекрасный рисунок, ум и тонкая наблюдательность этой художницы выражаются удивительнейшим умением передавать правдивые, чисто русские типы детей разных сословий и составить из их черных фигурок сцены, полные жизни и грации".В начале 1900-х гг. художница открывает для себя новый вид печатной графики — оригинальные открытки, которые выходили под её именем большими, для своего времени, тиражами и неоднократно переиздавались. В это время работы художницы нашли своё признание за рубежом. Её силуэты перепечатывались в Берлине, Париже, Лондоне, Вене и Америке. За свои труды художница получила несколько Международных наград. Работы Елизаветы Меркурьевны Бём (с 1868 года) участвовали в Международных выставках — в Париже (1900), Мюнхене (1902), Милане (1906) — и везде получали медали. В Милане художница получила золотую медаль. Мимо творчества Елизаветы Бем не смогли пройти такие русские производители фарфора,как Гарднер,впоследствии Кузнецов(с 1891г. завод Гарднера в вербилках был продан Кузнецову) и,особенно, братья Корниловы.
Несмотря на стилевую близость к РУССКОЙ ЭКЛЕКТИКЕ, позднее творчество Елизаветы Бём вписалось и в общую концепцию нарождающегося стиля РУССКИЙ МОДЕРН, который, с одной стороны, как весь АР-НУВО, был насквозь пропитан космополитизмом, с другой, обращён к "национальным корням", но не настоящим, а фантастическим, которые нафантазировали себе художники. В случае с Бём именно так и получилось: она изображала некий далёкий от реальности идеальный крестьянский "русский мир". И Братья Корниловы на стыке веков, обладая очень хорошим чутьём, решили сыграть на тяге к "русской экзотике" у иностранцев. Так появилась серия тарелок с русскими пословицами и поговорками, использованная для выхода на иноземные рынки.
Чтобы ещё более привлечь внимание потенциальных покупателей, в декоре корниловских тарелок с акварельными рисунками Бём был использован такой известный в европейской живописи приём, как ТРОМПЛЁЙ (ТРОМПЛЕЙ, фр. trompe-l'œil) - визуальная обманка. Когда смотришь на тарелку, кажется, что на неё брошена то ли салфетка, то ли бумажная открытка или книжная закладка с рисунком. Но если присмотреться, оказывается, что "открытка" - часть общего декора тарелки, а именно росписи. Т.е. в данном случае к стилю РУССКИЙ МОДЕРН относятся не сами акварельные рисунки Бём, сделанные в псевдорусской манере, не открытки, а тарелки - как конечный продукт синтеза "русской картинки", вполне западного приёма-обманки, яркости красок и невероятного качества выделки.
ЕСЛИ ИНТЕРЕСНО:РУССКИЙ СТИЛЬ ХУДОЖНИЦЫ ЕЛИЗАВЕТЫ БЁМ:Елизавета Индигир родилась в Санкт-Петербурге в старинной дворянской семье, детство провела в родовом имении в селе Щепцы Пошехонского уезда Ярославской губернии.Предки её были выходцами из Золотой орды, чья фамилия Индигир во времена Ивана III русифицировалась. Грамотой, дарованной роду Иваном III, фамилия была изменена на Эндауровы. Дед, Николай Иванович Эндоуров, поручик, был женат на Любови Васильевне, урождённой Межаковой, вологодской помещице. Отец Елизаветы, Меркурий Николаевич, родился в Вологде. Потом он учился в школе гвардейских подпрапорщиков и юнкеров. В 1833-1840 служил в Лейб-гвардии московском полку, а с 1840 по 1850 год служил в Петербурге в Комиссариатском департаменте Военного министерства.На лето семья, все шестеро детей, обычно выезжала в родовое поместье Братково под Вологду. Деревня Щипцово существует по сей день. Усадьба располагалась на берегах чистой, вьющейся средь полей и перелесков, речки Тулши. Барский дом стоял на высоком левом берегу. Здесь, в сельской тиши девочка Лиза с увлечением рисовала, ведь вокруг было столько красивого и необычного, что само «просилось» на бумагу.«Любовь к рисованию у меня была с самых малых лет, — вспоминала впоследствии Елизавета, — иначе себя не помню, как рисующей на всех кусочках бумаги, которые попадались мне в руки. В письмах к своим подругам петербургским я постоянно вкладывала свои рисуночки куколок и животных. И вот это-то и обратило внимание людей несколько понимающих, что мне следовало серьёзно заняться рисованием».Родители Лизы не стали препятствовать её желанию учиться в Рисовальной школе Общества поощрения художников, в которую девочка и поступила, когда ей исполнилось 14 лет.Лиза Эндаурова во время обучения в рисовальной школе стала известна как прекрасная девушка в костюме Дианы на костюмированном балу в Академии художеств. В Петербурге её ещё долго ассоциировали с образом Прекрасной Дианы. Этот образ в 1862 году запечатлел на память современникам и потомкам в акварельном портрете А. Шарлемань.К обучению искусству в школе относились серьезно, здесь преподавали лучшие педагоги-живописцы того времени, руку ей ставил сам Крамской.«Я начала посещать школу Общества поощрения художеств, находившуюся тогда на Васильевском острове, в здании Биржи. Лучшими, счастливыми годами были те, что я занималась в школе. Приватных занятий я не имела, так что затраты на моё художественное образование были самые ничтожные. Руководителями нашими в школе были такие мастера, как Крамской, Чистяков, Бейдеман, Примацци (по акварели)», — писала Е.М. Бём.С художником Иваном Крамским Елизавета Меркурьевна поддерживала дружеские отношения и после окончания рисовальной школы, считая его своим «наилюбимейшим руководителем».«Самые отрадные воспоминания останутся у меня навсегда о Крамском и глубокая благодарность за ту пользу, которую он мне принес. Если я хоть малость понимаю в рисунке, то обязана этим исключительно Крамскому».В 1864 году, закончив обучение, она возвращается в родительское имение, где увлекается рисованием с натуры животных.Елизавета училась старательно, став прекрасной рисовальщицей, предпочитавшей работать карандашом и акварелью. В 1864 году она с медалью окончила школу и буквально окунулась в творчество.Спустя три года Лизочка Эндаурова выходит замуж за Людвига Францевича Бёма. Он был очень привлекателен своей неординарностью, музыкант-скрипач, который потом занимался преподавательской деятельностью в петербургской консерватории. В их доме всегда звучала музыка. Брак, в который вступила Елизавета, был счастливым. Она родила четверых детей. Семья жила на Васильевском острове в Санкт-Петрбурге, впоследствии, когда дети выросли и стали жить отдельно, то всё равно по поводу и без него вся семья вместе с внуками-гимназистами собиралась в приветливом гостеприимном доме бабушки Елизаветы. И вновь сказочно звучала скрипка Страдивари, которая некогда принадлежала Бетховену, и на которой теперь играл Людвиг Францевич.Пришёл и успех в искусстве: её работы стали с завидным постоянством получать призы и награды на различных выставках. Елизавета Бём не писала большие картины, но её рисунки пользовались неизменной популярностью. А с середины семидесятых годов стала работать и в технике литографируемого силуэта.В России интерес к вырезному силуэту из чёрной или тонированной бумаги возник во второй половине XVIII века, когда при дворе Екатерины II работало несколько иностранных рисовальщиков-силуэтистов.Литография развивалась очень быстро, в этой технике пробовали свои силы практически все корифеи отечественной живописи — В. Верещагин, И. Шишкин, В. Суриков, В. Серов, А. Венецианов, В. Боровиковский, О. Кипренский и многие другие.Первым силуэтом Бём был случайно нарисованный на обороте программки портрет Антона Рубинштейна на концерте в Дворянском Собрании «со всей фигурой и роялью — абсолютное совершенство, поразительное по выражению».Сам Рубинштейн признался художнице, что это лучший из всех его портретов. А учитель Елизаветы Бём Иван Крамской позже написал: «И что за совершенство были эти силуэты! В них угадывалось даже выражение на лицах маленьких чернышей…»Современники считали, что «специальность, в которой Елизавета Бём не имеет соперников – «Силуэты, в которых прекрасный рисунок, ум и тонкая наблюдательность этой художницы выражаются удивительнейшим умением передавать правдивые, чисто русские типы детей разных сословий и составить из их черных фигурок сцены, полные жизни и грации».С 1875 года Елизавета Меркурьевна стала издавать альбомы силуэтов, пользовавшиеся большой популярностью. Чаще всего она рисовала сценки с детьми, которые получались очень трогательными и удивительно живыми. Интересно, что маститые художники восприняли её работы с нескрываемым восторгом.Модели для своих силуэтов она находила в деревне, куда ездила ежегодно в летний период. Приятельница и первый биограф Е.М. Бём, Софья Ивановна Лаврентьева (1836-1918) рассказывала, что художница основательно готовилась к летним поездкам в своё родовое имение, закупая множество подарков для крестьянских детей. В деревне «барыня, одарив всех, принималась за срисовывание своих маленьких друзей, во всех видах и положениях, чего они не избегали, но охотно позировали…». Дети очень любили Елизавету Меркурьевну, но не могли выговорить её имени и отчества, отчего называли её просто «Бёмихой»
Илья Репин дружил с Бём. Он как-то подарил художнице свою картину, написав на обороте: «Елизавете Меркурьевне Бём в знак моего глубочайшего почитания её таланта. Её «чёрненьких» я люблю больше многих-многих беленьких». Эта же фраза была размещена позже на одной из почтовых открыток.
Известный критик Стасов, называя её «самой даровитой из художниц» и отмечая, что «Бём взяла на свою долю русский детский мир, а в её силуэтах выражается душа, чувство, мысли, характеры, капризы, причуды, грация, шалости, милые затеи».
Но главное, что мнение собратьев по искусству совпало с мнением зрителей. Всего Елизавета Бём издала 14 альбомов, которые неоднократно переиздавались, в том числе и за границей. В Америке её книги силуэтов выдержали несколько изданий.
Одной из лучших книг, оформленных художницей, справедливо считается «Народная сказка о репке», в которой каждый персонаж получает ёмкую графическую характеристику, где действие развивается с кинематографической динамикой, а ажурные силуэты цветов и трав подчёркивают весомость, монолитность фигур главных героев.
В лучших своих работах Бём умела быть графиком наблюдательным, ироничным, точным в отборе деталей. Часто её рисунки вели связный и увлекательный рассказ без помощи текста, в лаконичном силуэте угадывалось настроение и даже выражение лица героя.Кстати, ей принадлежит авторство одного из первых российских комиксов. В 1880 году вышла книга Е.М. Бём с непритязательным названием «Пирог», которую и раскупали, как горячие пирожки. В ней были серия сюжетов изображающих детей, решивших испечь пирог, и в этом деятельное участие принимают собака и кошка, путающиеся под ногами. Но им-то, в конце концов, и достаётся выроненный детьми кулинарный шедевр.
В 1896 году состоялся двадцатилетний юбилей творческой деятельности Е.М. Бём. В Петербурге на юбилее поэт А.Н. Майков, с букетом в руках, страстно прочёл:
Ваш карандаш — моя обида,
Зачем не мне он Богом дан?
Я не показываю вида,
Но в сердце целый ураган!
Издательство «Посредник» отправило проникновенную телеграмму:
«Редакция «Посредника» в день вашего юбилея горячо благодарит вас за всё, что вы сделали для народных изданий, и от всей души надеется, что вы ещё долго послужите вашей прекрасной кистью этому делу для народа».
В 1875 году Елизавета Бём создаёт альбом открыток «Силуэты», а в 1877 году — альбом «Силуэты из жизни детей». Позднее был издан альбом «Пирог», а в 1882 году — «Из деревенских воспоминаний». Художница много сотрудничала с издательством «Посредник», куда пригласил её Лев Толстой, хорошо знакомый с её работами. Также сотрудничала с издателем И. Сытиным, который был частым заказчиком рисунков.
В начале 1890-х гг. Елизавета Меркурьевна работала над иллюстрациями к повести Николая Лескова «Оскорблённая Нетэта». В 1907 году в Париже изданы два альбома открыток «Всего понемножку» и «Для милого дружка хоть серёжку из ушка».Но особенно важной и желанной работой в жизни художницы стала «Азбука», состоящая из тридцати акварелей, иллюстрирующих русский алфавит. Иллюстрации к Азбуке были настолько красочными, настолько красивыми, что стали одной из лучших работ этой замечательной русской художницы.Круг её интересов был широк, она создала целый ряд иллюстраций к произведениям И.С. Тургенева, Л.Н. Толстого, И.А. Крылова, В.М. Гаршина, Н.С. Лескова, а также проиллюстрировала русские народные сказки, пословицы и поговорки.Помимо работы над книгами, Елизавета Бём выступала и в периодической печати. Её силуэты регулярно воспроизводились в самых разных журналах и альманахах, таких как «Нива», «Новое время», «Живописное обозрение», «Всемирная иллюстрация». Художница поддерживала идеи за просвещение народа. Именно поэтому она оформляла и богатые издания, и грошовые книжки «Библиотеки свободного воспитания» И.И. Горбунова-Посадова.
Самую большую известность принесли Елизавете Бём открытки, которых она создала более трёх сотен. Открытки Елизавeты Бём пользовались невероятной популярностью на рубeже XIX-XX веков. Их можно было увидеть в коллекциях императорской семьи, в Третьяковской галерее и в шкатулках городских барышень.
У Елизаветы Бём была характерная авторская техника: она тонировала бумагу, делая неровные края, создавая иллюзию пергамента, использовала охристый колорит, акварель совмещала с белилами, золотом, серебром, придавая этим декоративность.«Открытки к праздникам» ,«Открытки на каждый день» ...Елизавета Бём первоначально сотрудничала с издательством общины св. Евгении, а позже – с петербургской фирмой Ришар и фирмой И.С. Лапина в Париже.Подписи к открыткам делала сама художница, проявляя большую изобретательность. Тексты включали в себя элементы пасхальных песнопений, а также цитаты из русских поэтов и любимые художницей пословицы и поговорки.На международных выставках работы Бём неизменно получали медали и призы. Французское издательство предложило за огромные деньги Елизавете Меркурьевне заключить договор на эксклюзивное право печати её работ. Это значило, что в таком случае художница не могла бы публиковаться в России, поэтому она отказалась. Именно открытки в русском стиле принесли Елизавете Бём настоящую славу, и в России, и за рубежом. Елизавета Меркурьевна Бём неоднократно участвовала в престижных российских и международных выставках в Париже, Берлине, Мюнхене, Милане, Чикаго и не оставалась без призов, включая золотые медали.
Любопытно, что призы ей доставались не только на художественных, но и на промышленных выставках, ведь она делала рисунки для изделий из хрусталя и стекла, расписывала фарфор. Наиболее популярной авторской работой Е.М. Бём, вошедшей в прейскурант Дятьковского завода и выпускавшейся в большом количестве, стал набор для вина, отмеченный народным юмором. Художница сознательно выбрала зелёный цвет стекла, форму штофа и технику эмалевой росписи, свойственные русскому стеклу ХVIII века.
Подписи были фирменным знаком творений Бём, будь то акварели или изделия из стекла. Художница использовала незатейливые коротенькие стихи, загадки, прибаутки, пословицы, разговаривая с народом на его языке. Так и в этом наборе игривое изображение пьющих и дерущихся чертей пояснено не менее «забористыми» надписями на тему потребления крепких напитков:
«Здорово, стаканчики, Каково поживали?
Меня поджидали. Пей, пей — увидишь чертей», — гласит надпись на одной из граней штофа.
И если чёртики на первых стаканчиках призывают выпить «на здоровье», «на веселье», «на задор», то на следующих читаем: «чай, кофе не по нутру, была бы водка по утру», «где выпивал, там и ночевал», «на радости выпил, с горя — запил», «хошь — не хошь, а выпить надо!»
На Всемирной выставке в Париже в 1899 году Русский отдел произвёл в Западной Европе фурор. В одном из помещений павильона кустарных изделий и рукоделий России было представлено декоративное стекло Е.М. Бём «в русском стиле». Солонка по эскизу художницы была преподнесена президенту Франции.
