эсер ЛУНКЕВИЧ.ОТКУДА ВЗЯЛИСЬ НАШИ ДОМАШНИЕ ЖИВОТНЫЕ и РАСТЕНИЯ?,30 илл, изд.ПАВЛЕНКОВА СПб 1901г

ПРИЖИЗНЕННОЕ ИЗДАНИЕ.Лункевич, Валериан Викторович (1866-1941). Откуда взялись наши домашние животные и растения? / Сост. В. Лункевич. - Санкт-Петербург :издание Ф. Павленков, 1901г. - 54 стр., 30 илл.; 19.5на13.5см. - (Научно-популярная библиотека для народа : (40 кн.) / [Соч.] В. Лункевича). Состояние на фото,доставка лота в другой регион-почта России. ДЛЯ СПРАВКИ:Литературное наследие Лункевича столь же удивительно разнообразно, как и его личность. Он был биологом, но среди его книг есть множество географических очерков. Он был деятелем естествознания, но писал книги о писателях, о революционерах, о великих демократах. В книжке «Искатели правды и певцы свободы», вышедшей в начале 1918 года, Лункевич создает литературные портреты людей, которые ему больше всего импонировали. Ему были близки пафос и блестящая риторика Михайловского, едкий сарказм Салтыкова-Щедрина, доброта Короленко, совестливость Гаршина, гражданственно-сентиментальный надрыв Надсона. Валериан Викторович Лункевич (10 июня (22 июня по новому стилю) 1866 года, Эривань — 1 декабря 1941 года, Свердловск) — русский политик(эсер) и советский биолог, популяризатор и историк естествознания. Основные труды учёного посвящены истории естествознания; автор фундаментальной монографии по истории биологии.Родился в семье врача. Из дворян.Занимался политической деятельностью. Участник народовольческого движения в России 1880-х годов. Был членом Партии социалистов-революционеров. В период революционных событий 1905 года был выслан из России за антиправительственную деятельность. Сотрудничал с эсерами и дашнаками.В 1918—1919 входил в состав Южного бюро ЦК ПСР. Затем Лункевич отошёл от политической деятельности и занялся научно-педагогической работой. Преподавал в Крымском университете (с 1925 — профессор, заведующий кафедрой общей биологии).С 1933 года снова в Москве — был заведующим кафедры дарвинизма Московского областного педагогического института, а с 1940 года — МГПИ. ИЗ ДРУГОГО ИСТОЧНИКА: Один из друзей Лункевича, собиравшийся издавать научно-популярные, просветительские книжки на армянском языке, предложил ему написать что-либо для его изданий. Это было осенью 1889 года. Из огромного и сложного мира животных и насекомых Лункевич выбрал самую, на его взгляд, интересную тему — муравьев. Об этом необыкновенном насекомом он написал увлекательный рассказ, который назвал «Ростом с ноготок, а ума палата». Рассказ понравился, его быстро перевели на армянский язык, и в 1890 году он был издан. Таким образом, первая из многочисленных книг Лункевича появилась на языке его матери.Книга имела такой успех у армянского читателя, что в следующем, 1891 году ее издали в Тифлисе уже на русском языке. Книжечка разошлась очень быстро. Этот рассказ — живой, темпераментный, наполненный удивлением и восторгом перед интересным явлением природы — нашел массового читателя: школьника, рабочего, ремесленника, молодых грузин и армян, тянущихся к русской культуре. Воодушевленный своим литературным успехом, Лункевич по заказу тифлисского издателя пишет популярную книжку «Обезьяны», которая имела такой же успех, как и первая. Лункевич берется за третью книгу... Теперь он пишет о таких эффектных и грозных явлениях природы, как землетрясения и извержения вулканов.Рукопись новой книги Лункевича, которую он читал своим тифлисским друзьям, была настолько яркой и интересной, что один из приезжих молодых людей предложил взять ее в Москву и там найти ей издателя. Все оказалось проще и быстрее, чем думалось начинающему популяризатору. В середине 1892 года Лункевичу прибыл по почте пакет из Москвы. В нем находились авторские экземпляры его только что вышедшей книги «Землетрясения и огнедышащие горы». С этой книжки и началась деятельность, определившая всю долгую жизнь Лункевича. И случилось это не только потому, что в нем проявился талант литератора-популяризатора, но и потому, что этот талант встретился с другим важнейшим компонентом дореволюционного просветительства — с издателем. Третья книга Лункевича свела его с одним из замечательнейших русских издателей-просветителей, с Флорентием Федоровичем Павленковым.Предложение знаменитого издателя поставило перед Лункевичем вопрос о выборе дела на всю жизнь. Павленков сам отдавал своему делу всю жизнь и требовал того же от своих помощников. А Лункевичу, если он примет предложение Павленкова, предстояло стать одним из основных его помощников. Но Лункевич сразу понял, что создание научно-популярной библиотеки ему по силам, что новая литературная деятельность определит все его будущее. Без оглядки кинулся он в это будущее. Надо было менять все, даже местожительство. Издательство Павленкова находилось в Москве, и в 1897 году Лункевич переезжает в Москву, где начинается главнейший период его популяризаторской работы.«Научно-популярная библиотека для народа» должна была насчитывать 40 книг. Это были книги не только по биологии, являвшейся специальностью Лункевича, но и по вопросам, в которых он был дилетантом: астрономии, географии, геологии... Но это не смущало Лункевича. Редкий эрудит и обладатель невероятной памяти, Лункевич имел настоящий дар увлекательно, захватывающе интересно пересказывать самые толстые, обстоятельно скучные научные книги. Он умел убедительно раскрывать суть научной работы, находить яркие примеры, рисовать запоминающиеся картины природы и природных явлений. В библиотеке, созданной Лункевичем, такие книги, как «Среди снегов и вечного льда», «Подземное царство», «Сокровища гор», «Степь и пустыня», «Бичи земли и чудеса природы», были наиболее увлекательными. Но среди сорока книг «Научно-популярной библиотеки для народа», конечно, больше внимания было уделено биологии.Очень характерны темы этих книг. Они всегда выражены в названии. Лункевич сходился с Павленковым в том, что название книги Должно давать читателю самое ясное представление о том, какую книгу он покупает или берет в библиотеке. С одной стороны, Лункевич считал необходимым, чтобы в «Библиотеке» были книги общего характера, книги, обобщающие закономерности природы и содержащие философские, мировоззренческие выводы. Такими книгами были: «Два великих царства природы», «История происхождения животных и растений», «Закон жизни среди животных и растений», «Чудеса общежития». А рядом с ними находились книги, посвященные явлениям частным, но очень ярким и выигрышным: «Великаны и карлики в царстве природы», «Четвероногие слуги человека», «Животные — кровопийцы и дармоеды», «Растения — дармоеды и растения — хищники». Или же книги, в которых рассказы о животных или растениях объединялись общими признаками: «Пчелы, осы и термиты», «Четвероногие и пернатые хищники», «Жилища и постройки животных». Одной из самых привлекательных сторон Лункевича-популяризатора было его стремление писать книги на уровне мировой науки, писать о самом новом, о теориях, только-только появившихся. В начале нашего века Лункевич напечатал в журнале «Русское богатство» серию статей «Нерешенные проблемы биологии», в которых смело подвергал сомнению многие истины, признанные непреложными. Эти идеи он развивал не только в полемических и специальных статьях, но и в своих популярных книгах. Лункевич считал необходимым поехать в зарубежные центры естествознания, где работали крупнейшие ученые. По договоренности с Павленковым он уезжает в Берлин, Гейдельберг, Париж, где слушает лекции знаменитых ученых, читает новую литературу и одновременно работает над своей «Научно-популярной библиотекой».Первая книга библиотеки — «Небо и звезды» вышла в 1899 году, последняя, сороковая — «Чудеса общежития»,— в 1905 году, через пять лет после смерти Ф. Ф. Павленкова. За шесть-семь лет Лункевич написал серию книг, которые создали целую эпоху в популяризации науки и приобщили к знаниям не одно поколение русских читателей. Книги «Научно-популярной библиотеки для народа» переиздавались много раз. И каждый раз автор исключал то, что устарело, дополнял книгу новым и интересным материалом. Уже в 1924 году Лункевич издал в кооперативном издательстве «Начатки знания» серию «Популярная энциклопедия естествознания» из пятидесяти книг. В нее вошли и те сорок книг, которые были изданы Павленковым. Но не было ни одной, мимо которой прошла бы требовательная авторская и редакторская рука. Так, в книги о географии Лункевич вводит современный материал, заменяет историю лиссабонского землетрясения восемнадцатого века подробнейшим рассказом о грозном землетрясении в русской Армении, происшедшем в 1902 году.Конечно, проще всего отнестись к Лункевичу как к способному, даже талантливому компилятору, который ловко, в самой доступной форме пересказывал подлинно научные книги, написанные не литераторами, а настоящими учеными, каким он сам никогда не был. При жизни Лункевича многие его коллеги по преподаванию так именно и расценивали его.Даже если бы это и было так, то в занятии «пересказчика» нет и не было ничего зазорного. Лев Толстой не жалел времени и сил, чтобы пересказывать детям произведения русской и мировой литературы. Наши дети знают такие великие книги, как «Приключения барона Мюнхгаузена», «Путешествие Гулливера», «Робинзон Крузо» в талантливых пересказах, весьма далеких от языка подлинников. Такими пересказами занимался и наш выдающийся современник Корней Иванович Чуковский. Но, как правило, работы Лункевича нельзя отнести к обычному пересказу.Но тогда как же быть с такими немаловажными компонентами литературы, как сюжет книги, ее композиция, язык? Это Лункевич ни у кого не брал. Это было его собственное, свойственное только ему, настолько свойственное, что можно не заглядывать в титул книги, чтобы отличить книгу Лункевича от книг других популяризаторов — его современников.Первой особенностью Лункевича как популяризатора было усвоенное им еще от Павленкова убеждение в необходимости выпускать книги продуманными и стройными сериями. Переиздавая свои книги или создавая новые, Лункевич обязательно настаивал на том, чтобы они издавались сериями. Своих читателей он старался приучить читать его книги последовательно. В предисловии к «Истории происхождения животных», вышедшей в павленковской «Научно-популярной библиотеке для народа», Лункевич обращается к читателям: «Три книжечки мои — «Откуда взялись наши домашние животные и растения», «Закон жизни среди животных и растений» — все вместе образуют одно целое. Кто поймет как следует, «ОТКУДА ВЗЯЛИСЬ НАШИ ДОМАШНИЕ ЖИВОТНЫЕ и РАСТЕНИЯ?», кто вникнет толком в «Закон жизни среди животных и растений», тому нетрудно будет уразуметь, откуда взялись различные виды диких растений и диких животных; вот об этом-то последнем и говорится в настоящей книжке...».Лункевич в своих книгах всегда видел специфический «круг чтения», считая своей задачей руководство чтением читателей. В одном из предисловий он пишет: «Желательно, чтобы читатель ознакомился сперва с № 29 «Научно-популярной библиотеки для народа», затем с № 30 и, наконец, уже с № 31. Из этого не следует, что книжку нельзя читать отдельно, не будучи знакомым с № 29 и 30 «Библиотеки»: я постарался, насколько смог, сделать так, чтобы ее можно было читать и отдельно». Лункевич стремился, чтобы книга попадала к тому читателю, на которого она рассчитана. Для него не существовало читателя обезличенного, усредненного. В одном из последних выступлений Лункевич рассказывал, что ему, когда он писал книгу, необходимо было представить себе лица читателей, выражение их глаз, возможные вопросы... И часто в предисловии к книге он указывал: «Еще одно предупреждение: эта книжка написана для взрослых, а не для детей».Естественно задать вопрос: почему при таком стремлении к последовательности чтения Лункевич не издавал книги толстые, объемные, в которых связность и последовательность изложения соблюсти легче, нежели в серии тоненьких книг, продаваемых отдельно? Дело в том, что Лункевич был не только популяризатор — он был еще и просветитель! Тоненькую книжку легче купить, она имеет большее хождение среди читателей, ее «оборачиваемость» намного больше толстой; ее можно положить в карман, читать в дороге.Второй и, пожалуй, главной особенностью Лункевича-популяризатора является его отношение к читателю, способ, которым он устанавливает с ним контакт, вовлекает в сферу своих научных интересов.Лункевич исходит из того, что он имеет дело с читателем, совершенно несведущим.И все это — с полным уважением к читателю, без малейшей тени снисходительности, с интонацией чисто товарищеской. Надо себе представить всю трудность задачи автора, который знает, что его читатель ничего не знает... И что если ему надо рассказывать о том органе кровообращения, которое у муравья заменяет человеческое сердце, то попутно необходимо еще рассказать, в чем заключается функция сердца у человека.И Лункевич с этим справился. Вот, рассказывая о назначении спинного сосуда в организме муравья, он пишет: «Трубка эта для муравья — все одно, что для нас с вами сердце. У человека сердце бьется, то есть то сжимается, то расширяется; и у крохотного создания, муравья, спинной сосуд тоже бьется — то сжимается, то снова расширяется; когда сердце у человека сжимается, то кровь из него выходит и с помощью кровеносных сосудов направляется во все части тела, чтобы питать их; когда же сжимается спинной сосуд муравья, то кровь из него выгоняется и пронизывает тело насекомого, доставляя ему все нужное для питания».Начиная с первой книги о муравьях и кончая солидным трехтомником «Основы жизни», Лункевич всегда старался, чтобы его книги были интересно читать самому неподготовленному читателю. Он должен был с первых же слов, с первой фразы рассказа заинтересовать читателя, увлечь его...«У людей, как известно, женщины, в общем, красивее мужчин. Не то совсем замечается среди большинства животных: тут, наоборот, кавалеры куда красивее и франтоватее дам».
«Что сказали бы вы, если бы вам показали живого петуха с торчащей на красном гребешке шпорой, которая прежде была у него на ноге и служила орудием защиты и нападения; или если б вы увидели крысу, у которой подвижный хвост находится на спине, а не на своем обычном месте? Вы, наверное, сказали бы: все это басни и таких чудес не бывает. Откуда мог взяться хвост на спине крысы или шпора на гребешке петуха?». В своих книгах Лункевич старался поразить читателя.Он выбирал из всех свидетельств очевидцев самые выразительные, самые впечатляющие. Так, например, он поступил, описывая землетрясение в Шемахе 31 января 1902 года. Он взял отдельные сцены из рассказов очевидцев и из них составил одну связную картину катастрофы: рушащиеся дома, церкви и мечети, под развалинами которых гибнут в страшных муках люди; обезумевшие люди, которых на улице подземные толчки кидают от одной рушащейся стены к другой; гробы, которые подземные силы вырывают из земли и перебрасывают далеко от кладбища... Конечно, землетрясение в Шемахе было катастрофическим. Но, читая показания и рассказы, ставшие источниками повествования Лункевича, невозможно себе представить и подобия ужасов, которые содержат страницы книги Лункевича. Можно себе представить, как он рисует читателю землетрясение, происшедшее в Калабрии 5 февраля 1783 года!.. Но перед самым пристрастным прокурором Лункевич мог бы опровергнуть обвинение в выдумке, точно указав все источники: автора, название книги, год и место издания, нумерацию страниц...Гораздо труднее было бы Лункевичу оправдаться, если бы речь зашла о его биологических научно-популярных книгах. В конце прошлого века диковинок в биологии было гораздо меньше, нежели в географии. Конечно, можно было бы поразить воображение читателя невероятной изощренностью некоторых растительных и животных форм: животных, схожих с растениями, и растений, схожих с животными; растений, пожирающих насекомых, и птиц, почти неотличимых от насекомых... И Лункевич не упускал этой возможности. Но как заинтересовать читателя самым обыденным, привычным, наблюдаемым с детства? Как заставить его увидеть в обычном необычное? А Лункевичу это было очень важно!В книге «Четвероногие слуги человека» Лункевич восторженно говорит о благородстве, уме и привязанности домашней собаки. Он с восхищением перечисляет подвиги сенбернаров, спасающих замерзающих и заблудившихся путников; водолазов, вытаскивающих тонущих людей; сторожевых овчарок — помощников пастухов, охотничьих собак. Но когда дело доходит до презираемых им комнатных болонок и левреток, Лункевич заявляет, что об этих созданиях ему и писать не хочется. И не пишет.Лункевич в каждой новой книге искал литературный ход, прием, чтобы заинтересовать читателя. Часто такой ход он находил в сюжетном построении книги. Такова, например, книга «Как идет жизнь в человеческом теле». Это книга об анатомии человека. Но в ней есть сквозной сюжет: превращение куска пищи, которую человек отправил в рот. В истории, рассказанной Лункевичем, участвуют все органы человека, оценивающие вкус, запах, цвет, имеющие значение при выборе пищи. А потом, по мере прохождения пищи через все внутренние органы, рассказывается о системе пищеварения, кровообращения, дыхания, нервных сигналов...Лункевичу надо было решать не только популяризаторские, но и просветительские задачи. Как и его издатель Павленков, Лункевич был просветителем, который должен был своими книгами восполнять отсутствие у своих читателей систематического образования, привычки к чтению, понимания окружающего мира. Лункевич не был одиночкой, его окружали еще такие же, как он, энтузиасты, фанатики просветительства.Но их было немного, они выступали на свой страх и риск в борьбе с официальным мировоззрением, с разрешенными научными догмами, со всей тяжкой, монопольной казенной системой образования.