БАЛЬЦЕР. К ИСТОРИИ ОБЩЕСТВЕННО-ГОСУДАРСТВЕННОГО СТРОЯ ПОЛЬШИ, изд.СУВОРИНА СПб 1908г. ПРИЖИЗН.ИЗД.

Библиографическая редкость. ПРИЖИЗНЕННОЕ ИЗДАНИЕ. БАЛЬЦЕР Освальд. К истории общественно-государственного строя Польши / Д-р Освальд Бальцер, профессор Львовского университета; Перевод с польского под редакцией и со вступительной статьей приват-доцента Императорского Петербургского университета Н.В. Ястребова. - Санкт-Петербург : А.С. Суворин, 1908г. - XII, 252 стр. ;увеличенный формат: 24.5х17см.СОСТОЯНИЕ на ФОТО,ДОСТАВКА ЛОТА в ДРУГОЙ РЕГИОН-ПОЧТА РОССИИ. ДЛЯ СПРАВКИ:Освальд Мариан Бальцер (польск. Oswald Marian Balzer, 1858, Ходоров — 1933, Львов) — польский историк, профессор польского права в Львовском университете. Родился 1858 г. в Галиции, учился во Львове, Кракове и затем в Берлине. Ученик М. Бобржинского, с 1885 года — приват-доцент, доктор права Ягеллонского университета, с 1887 года — профессор, с 1888 году член Краковской академии. Учился (1878-1881) во Львовском и Краковском университетах. С 1887 года - профессор Львовского университета. Член Краковской АН (с 1888 года). С 1891 года - директор Львовского краевого архива. Основатель (1901)и многолетний председатель Польского научного общества во Львове,член Польской академии обучения в Кракове , Академий наук в Праге , Санкт-Петербурге , Софии, Загребе и Варшавского научного общества. редактор (1891-1894) журнала "Kwartalnik Historyczny". Автор многих работ по истории Польши и истории права польского и других славянских народов. В 1907 году Бальцер по ряду вопросов полемизировал с польским историком Кутшебой; в отличие от последнего, видел в средневековом польском государстве больше элементов централизованности, не считал польский сейм 16 века чисто сословным. Бальцер был одним из представителей так называемой эволюционной теории образования государства. В "Генеалогии Пястов", "Истории государственного устройства Польши" и других работах он пытался доказать, что польская государственность произошла непосредственно из родовой организации. Критические статьи Бальцера изданы в русском переводе: "К истории общественно- государственного строя Польши" (1908).Он всегда был беспартийным. Во время польско-советской войны в августе 1920 года Государственный совет обороны предложил ему стать председателем Государственного трибунала защиты. В 1921 году он был первым представителем польских ученых, награжденным орденом Белого орла . Он был удостоен звания почетного доктора пяти университетов: Львовский университет Яна Казимежа 1903 г. Карлов университет в Праге 1909 г. Варшавский университет 1921 Университет Адама Мицкевича в Познани, 1926 г. Университет Стефана Батория в Вильнюсе, 1928 год. Похоронен на Лычаковском кладбище во Львове. ИЗ ДРУГОГО ИСТОЧНИКА: РОМАН НОВАЦКИЙ "ВЫДАЮЩИЕСЯ УЧЕНЫЕ УНИВЕРСИТЕТА ЯНА КАЗИМЕЖА":"Освальд Мариан Бальцер - историк польской политической системы и права причисляется к самым выдающимся польским ученым рубежа девятнадцатого и двадцатого веков. Широта его научных интересов, впечатляющие научные достижения, дидактическая активность и патриотизм, пронизывающие страницы его книг, статей, выступлений, вызывали восхищение современных ученых, публицистов, политиков, общественных деятелей, интриговали и вызывали размышления. Его мнения были ожидаемы, его научные взгляды и общественные взгляды пропагандировались. С 1887 года, когда он более сорока лет заведовал кафедрой истории польского права во Львовском университете, до последних дней жизни пользовался большим авторитетом среди интеллигенции. Он был членом нескольких десятков польских и зарубежных научных учреждений, Польской академии искусств и наук в Кракове, Академии искусств и наук в Праге, Санкт-Петербурге, Софии, Загребе, Научном обществе в Варшаве, Обществе друзей наук в Познани, Вильнюсе и Перемышле. Пять университетов присудили ему 4 почетных докторских степени. С его семинара вышли выдающиеся исследователи, внесшие серьезный вклад в развитие различных областей науки.В ряде своих работ О. Бальцер сформулировал новые проблемы и направления исследований. Он обогатил польские научные достижения ценными трудами. Участвовал в создании Исторического общества во Львове. Он предложил создать Общество содействия польской науке в Львов, который при его значительном участии был преобразован в 1920 г. в Научное общество - одно из самых серьезных объединений исследователей в истории Второй Речи Посполитой.Когда он возглавил кафедру истории польского права во Львовском университете, польское общество надеялось на прорыв в преподавании этого предмета и не было разочаровано. С тех пор он приобрел все большее значение. Новый лектор, как и Михал Бобжинский, который с 1877 года возглавлял кафедру польского права в Ягеллонском университете, не ограничился изложением судебного права. Основной упор был сделан на историю системы. Его лекции пользовались большой популярностью. К ним приезжали молодые люди из разных областей обучения. Бальцер вызывал энтузиазм, обширные знания и редкое искусство красноречия. Говорил четко, хорошо,по-польски , без жестов. Он приводил примеры, указывал на аналогии, использовал филологические аргументы. Иногда он писал на доске слова или даже целые предложения. Иногда он рисовал. Для того, чтобы привлечь внимание студентов к важным вопросам, он повторил ранее сформулированные выводы. Независимо от оценки отдельных этапов развития системы, она показала жизнеспособность польской нации. Он потянулся к неизвестным или намеренно опущенным фактам из истории польских правовых институтов, доказывающим существование прогрессивного течения в обществе. Один из его учеников, Здзислав Дембицкий, вспоминая лекции отца Бальцера, писал: «Они дали мне видение старой, независимой Польши, основанной на ее собственной правовой системе, на ее собственном «magnam chartam libertatum» 1505 года. Все это было для меня в новинку, потому что, даже если я знал то и это, это были крохи знания, которые не имели ничего общего с реальным знанием. Для меня Бальцер был чистейшим источником этих знаний. Поэтому я слушал то, что он говорил, и тщательно записывал его слова».

Проводя занятия по польскому частному праву, помимо памятников польского законодательства, Бальцер принимал во внимание источники частного права, особенно Мазовегу, Пруссию, Литву и, в гораздо большей степени, чем его предшественники, источники обычного права. Свои лекции он начинал с изложения истории славян. Он отверг теорию создания польского государства путем иностранного вторжения 10-й пехотной дивизии. Он говорил об организации семьи, семейных отношениях, типах поселений, значении замков. История политического строя Польши делится на четыре периода:
- период княжеского права, длившийся до неприкосновенности привилегий для церкви (1214, 1215 гг.),
- период самоуправления сословий, характеризующийся "относительным равновесием сословий", до 1505 г., - период Речи Посполитой (1505-1788 гг.) и
- четвертый период, начавшийся с реформ Четырехлетнего сейма,
прерванный распадом государства".
Он подробно остановился на Средневековье. Он дошел до времен Мешко I, наметил генезис польского государства. Он представил аргументы, доказывающие славянское происхождение первого польского правителя и его преемников. Он выразил убеждение, что это была туземная династия, происходящая из колена полянов. Успешно использовал сравнительный метод и ретрогрессивный метод. Он попытался воссоздать некогда существовавший общественный строй. Он рассматривал отношение поляков к папству и Германской империи. Он рассказал об организационных структурах государства.В лекциях тринадцатого и пятнадцатого веков О. Бальцер поднимал вопросы, связанные с создаваемыми в то время государствами. Кроме духовенства, рыцарства (позднее дворянства), буржуазия отличалась состоянием крестьян. Выделение четвертого сословия было связано с популяризацией рентной системы и связанными с ней изменениями в правовом положении крестьян. Эти выводы были полностью подтверждены более поздними исследователями. Он представил изменения, происходящие внутри отдельных сословий, в судебной системе, правила престолонаследия, влияние свободных выборов на функционирование государства и последствия польско-литовской унии. Много внимания он уделял фискальным и военным вопросам.

Он кратко остановился на истории Польской Республики. Он обратил внимание на возникающие трудности в приобретении дворянства, влекущие за собой закрытие дворянского государства. Он задавался вопросом о причинах застоя в городском хозяйстве и упадка городов, развития крепостного права. Он представил религиозную политику государства, организацию и компетенцию сеймов, сеймиков, реформы, проводимые дворянством, направленные на улучшение деятельности сейма и ограничение единогласия, поднял вопрос о конфедерации. Он обсуждал политические реформы. Он посвятил много места Вечному совету, ограничив власть монарха.В последний период истории системы поляки конкретизировали обстоятельства, при которых были осуществлены коренные системные изменения, обсудили социальные и политические реформы четырехлетнего сейма и Конституцию 3 мая. Он подчеркивал, что они устранили серьезнейшие дефекты системы Польской Республики: дали защиту прав крестьян, восстановили самоуправление городам, отменили юридические ограничения на буржуазное сословие, реформировали сейм, отвергли liberum вето, усилили исполнительную власть, ввели наследственный престол. Наконец, он заявил, что Великий сейм заложил «основу» новой организации польского государства и общества. Освальд Бальцер не принадлежал к политическим партиям. Однако он не отрезал себя от текущих социальных и национальных проблем. Его имя часто фигурировало в газетах и периодических изданиях различных оттенков, издававшихся в Галиции и других странах Габсбургской монархии. Его знали в Варшаве, Познани, Санкт-Петербурге, Берлине, Париже и Лондоне. Его концептуальные и полемические статьи, а также публичные речи, произнесенные в манере «решительно и с подлинными эмоциями», особенно в защиту культуры и прав польской нации, вызвали широкий социальный резонанс. Его многогранная деятельность прославила его на общественном форуме и позволила эффективно влиять на отношение общества. В переломные или важные для нации моменты случалось, что он выступал на стороне тех политических партий, которые он не поддерживал в данный момент времени, поддерживая социальные течения, благоприятные для польской нации.

Мнение выдающегося полемиста, защитника прав поляков Бальцер получил во время процесса над Морским Око. Официально это был конфликт между Австрией и Венгрией, которая в 1867 году добилась территориальной целостности в рамках дуалистической Австро-Венгерской монархии Габсбургов. Однако на самом деле спор касался Галиции и Венгрии, ведь предметом спора были территории, некогда принадлежавшие бывшей Республике Польша – Морское Око и прилегающая к ней территория.Пограничный спор между Галицией и Венгрией, который должен был быть разрешен арбитражным судом в соответствии с двумя идентичными актами парламентов: Венгрии и Австрии, подписанными императором Францем Иосифом 25 января 1898 года, восходит к рубежу шестнадцатого и семнадцатого веков. Именно тогда венгерский магнат Ежи Хорват Палочай и его наследники стали претендовать на восточную часть Новы-Таргского старосты. Однако после первоначальных успехов Венгрии не удалось присоединить королевские владения к своим землям. Они столкнулись с решительным противодействием польских старост 25-й пехотной дивизии. В 1637 году король Владислав IV предоставил Войцеху Новобельскому деревню Бялчаньский с правом пользования пастбищами, расположенными на Морском Око. Этими землями впоследствии пользовались его потомки. После того, как Австрия оккупировала Спишские старосты (1769 г.), а затем Новы-Сонч и Новы-Тарг (1770 г.) и включила их в состав Венгрии, конфликт вспыхнул вновь. Венгры тогда составили карты, на которых польско-венгерская граница проходила по ручью Рыби, а затем посреди Морского Око в сторону перевала Менгушовецка. После первого раздела Польши в 1772 году. Австрия включила эти земли в состав Галиции. В начале девятнадцатого века спор возобновился. Затем венгры отодвинули границу своих владений на запад. Их притязания были ограничены площадью в 900 австрийских моргенов (517 га), расположенной между линией, идущей от вершины Рыс, через середину Черного Става, вдоль вытекающего из него ручья, затем через Морское Око в сторону Рыби и с его течением до Бяла-Воды, затем границы Жаби до Рыс. Незаконно занятые земли вошли в состав поместья Палоска. Когда в 1879 году поместье Явожин перешло к их наследнику Саломону прусским принцем Кристианом Гагенлоэ, старый спор вступил в новую фазу. Это привело к созыву смешанной комиссии в 1883 году, чтобы очертить границу между Галицией и Венгрией в районе, прилегающем к Морскому Око. Однако соглашение между враждующими сторонами достигнуто не было. Конфликт вспыхнул с новой силой в 1890 году. Владельцем Закопане тогда был граф Владислав Замойский. Он ответил на провокации администраторов Явожины, которые собирали отары бялчанских пастухов из спорного района и организовывали там охоту и вырубку леса, убрав венгерские пограничные камни, подожгли их сторожевые башни и хижины, оставленные зимой. Он поддержал татранских горцев против венгров. В то же время он приложил усилия для урегулирования спора в суде. Процессы затягивались, не принося решения. В. Замойский вмешивался в губернаторство, Национальный департамент, обращался с просьбами к отдельным депутатам Национального сейма и Государственного совета. Он обратился к обществу. Со временем он собрал вокруг себя группу людей, убежденных в правоте своих постулатов. В защиту Морского Око организовывались митинги, направлялись резолюции, петиции и даже депутации к императору к национальным властям и австрийскому правительству. Когда стало очевидно, что на мировое соглашение между сторонами рассчитывать не приходится, представители заинтересованных правительств (Австрии, Венгрии) согласились на создание беспристрастного и независимого арбитражного суда. Он был образован в апреле 1902 года. Австрийскую сторону представлял АлекСандер Чожницкий, председатель Высшего областного суда г. Львова. Венгры, назначенные ко двору Коломан Лехоцки, президент Королевской курии в Пресбурге. Ян Винклер, председатель Швейцарского федерального трибунала в Лозанне, занял пост председателя суда в качестве суперарбитра. Позицию венгерского правительства должен был защищать Юлиуш Болес, советник отдела в венгерском министерстве внутренних дел. В соответствии с принятым судьями «Статутом третейского суда» были назначены также два референта: с австрийской стороны — прокурор казначейства во Львове Виктор Корн, с венгерской стороны — судья королевской курии в Пресбурге Луи Лабан.Судебный процесс начался 21 августа 1902 года в Граце, Штирия. 26 августа 1902 года арбитрский суд постановил провести инспекцию на месте. Он запланирован на начало сентября. Венгерский адвокат Й. Болеш выступил два дня спустя. В своем выступлении, Длившийся около двух часов он решительно отверг доказательства, подтверждающие, что спорная территория принадлежала Речи Посполитой, а затем Австрии. Однако он не обосновал свои претензии. После пятнадцатиминутного перерыва он начал защиту польских прав на Morskie Oko Oswald Balzer, запланированную на несколько встреч. В самом начале защитник поляков указал на то, что естественной границей между сторонами спора является гряда гор, имеющая «более» природный характер, чем река, указанная венграми. Затем он выразил убеждение, что он был создан «первоначальным поселением». «Если территория одной страны пересекает естественную границу горного хребта, — утверждал Бальцер, — она не может заканчиваться на самом склоне горы на другой стороне... Если бы отношения были иными, мы должны были бы рассматривать такую границу не только как неестественную, но и непосредственно по предположению и по своей сути как невозможную. И это та граница, которую требуют венгры»; Ученый-поляк утверждал, что естественной границей может быть либо хребет, идущий от Рысов через Жабье до устья Рыбного ручья до Бялки, либо от Рыс, через Высокую Высокую Грежень и Рогатку до долины Ровненка. Бальцер отметил, что венгры пытаются доказать свою правоту, ссылаясь на Рыбный ручей, якобы вытекающий из «их пика». К великому удивлению венгров, он представил карту Венского военно-географического института от 1897/1898 гг., на которой этот ручей был выведен из Черного пруда, потому что воды, впадающие в него на склонах Рысы, во время дождей или таяния снега, на ней не были отмечены.. Привлекательность противоположной стороны естественной речной границы была подорвана. По словам корреспондента «Słowo Polski», венгры были «ошарашены».....Приговор был оглашен вечером 13 сентября 1902 года. Галиции была предоставлена вся спорная территория, за исключением 30 моргенов леса, простирающихся на холме между северным склоном Жабье и потоком Рыбного ручья до Бялки . Территория была огорожена. Он был частью «Звежинца» князя Гогенлоэ». Арбитражный суд не принял во внимание историческое обоснование принятого лимита. Он был установлен на основе конфигурации местности. Ряд важных польских документов - в декламации решения - были опущены или трактовались очень расплывчато. Гораздо больше внимания председательствующий уделил доказательствам, представленным венграми . Кроме того, во второй части постановления было установлено, что г-н Бальцер С оговоркой, касающейся бывшей польско-венгерской границы, он пренебрежительно отозвался о серьезности третейского суда, который был назначен для «окончательного, а не временного установления границ». Постановление было восторженно воспринято польским обществом. Победа в Граце стала символом борьбы за польскую землю 74-й пехотной дивизии. В Закопане было организовано шествие с факелами. Во многих местах были организованы торжества в честь А. М. Чожницкого, В. Корна, О. Бальцера, Я. Винклера и Ф. Беккера. Для польского общественного мнения настоящим героем был, прежде всего, Освальд Бальцер, ставший непререкаемым моральным авторитетом. Большая часть поздравлений 74-й пехотной дивизии была адресована именно ему. Городской совет Санока предоставил ему почетное гражданство. Бальцер, желая избежать лишней огласки, отправился прямо из Граца в Абачью. Полные уважения и благодарности телеграммы, письма видных интеллектуалов, общественников, хозяйственников и ряда институций ясно свидетельствовали о том, что польское общество воспринимало защиту польских прав на Морское Око как борьбу за право на польскую землю. Признание, полученное польским адвокатом защиты, было оправданным. Именно на него легла основная тяжесть борьбы за «Морские око». Еще до того, как он начал свою первую речь в Граце, ему была предъявлена ответственность за исход судебного процесса. Об этом свидетельствуют: рассказ корреспондента В. Рабского, наблюдавшего за поведением Бальцера в первый день слушания «Kurier Warszawski», «в этом человеке [Освальде Бальцере — Р. Н.], — писал он, — нет ни атома бюрократизма, ни одного движения и слова, купающегося в позе или искусственной серьезности. Великий ум, великая наука и великое сердце соединились в чрезвычайно гармоничное и чрезвычайно сочувственное целое. Если мы выиграем судебный процесс, Бальцер станет первым героем. Если мы потеряем его, мы украсим его храм лавром Фермопилы». Это мнение не было единичным.Бальцер опубликовал свои аргументы в печати, на страницах «Научно-литературного справочника», а затем в виде книги. Бальцер не ограничился изучением материалов, собранных его предшественниками. Он провел дополнительные архивные исследования, подготовил отдельные документы, подверг все документы, причастные к этому, вскрытию и жесткой критике. Он продемонстрировал выдающиеся навыки и знания на международном форуме. Он продемонстрировал важность исторических исследований для текущих дел. Способствуя прекращению спора о принадлежности Морского Око к Галиции, он внес значительный вклад в укрепление убежденности в польском обществе в том, что нация, находящаяся под иностранным правлением, может эффективно защищать - основываясь на исторических правах на свою землю - свои владения от попыток других народов. В 1919 году Бальцер не остался равнодушным к тревожным действиям правительства Енджея Морачевского. Утверждение в декрете о высшем представительном органе польского государства о том, что Польша является «республикой», и факт снятия короны с головы орла в государственном гербе вызвали дискуссию в польском обществе как об изображении герба, так и о названии государства, денежной единицы, учреждений и учреждений. К этому присоединился и львовский ученый, опубликовавший в «Kurier Lwowski» четыре обширные статьи, в которых, ссылаясь на традицию, указывал на необходимость при выборе имен учитывать старую-старую польскую техническую лексику. «Казалось бы, — писал он в начале января 1919 года, — что даже самого ярого противника монархии не должна беспокоить старая детерминанта нашей государственности: Польская Республика. Если, несмотря на это, кто-то встречает сопротивление с этой стороны, то, по-видимому, потому, что в Польше до раздела, несмотря на название Польской Республики, установленное с шестнадцатого века, существовала королевская власть. Вероятно, есть опасение, что, сохраняя это выражение, мы не создадим сомнений относительно действительного облика правительства в новой Польше. Необоснованный страх [...] Прежде всего потому, что новый определитель заменен на последний: республика, концептуально, в изоляции означает точно так же, как: республика, поэтому все, что могло бы подойти под один из этих определителей, может быть также включено в другой [...] Слово Речь Посполитая не имеет прямой связи мысли с самой формой прежней власти в Польше, т.е. с королевской властью. Это термин для государства вообще, независимо от существующей в нем формы правления».Бальцер привел ряд примеров, подтверждающих его утверждение. Он добавил, однако, что в более поздний период стал противопоставлять это слово «концепции монархического правления». Он указал, что как в более строгом, так и в более широком смысле слово «достаточно» для обозначения республиканской формы правления. Старое название подкрепляется традицией, а также тем, что даже после разделов поляки использовали это слово не только для обозначения бывшего польского государства, но и когда говорили о населении, проживающем на землях, некогда принадлежавших Республике Польша, о ее Пограничье и когда они об этом мечтали. Бальцер категорически против лишения орла короны. Он напомнил, что «коронованный белый орел» в красном поле стал символом польской государственности, несмотря на то, что на польском престоле сидели представители разных семей с «разными личными эмблемами». Львовский ученый утверждал, что объекты, изображенные на изображении герба, на самом деле не обязательно должны соответствовать монархической форме правления. Он указал на то, что гербы некоторых монархий не имеют короны. Он также указал на гербы знати, на которых размещались коронованные фигуры, и гербы городов, на которых элемент короны не был редкостью. «Если занимать позицию, — писала она, — что все, что есть на изображении герба, должно строго соответствовать реальным отношениям, то не знаешь, где нужно было бы остановиться перед изменениями. В этом случае короны придется снять со всех городских гербов, чтобы они не напоминали монархическую идею [...] Сегодня мы снимем корону, завтра сочтем необходимым украсить орла какой-нибудь новой эмблемой, в другое время постановим, что геральдические цвета гБелый и красный цвета, а следовательно, и цвета государственного знамени должны быть заменены другими или другими цветами. Герб и знамя государства станут игрушкой для сиюминутных идей или средством реализации определенных политических устремлений». Автор напомнил, что «созданная в прошлом» эмблема Польши «сосредоточила устремления» Иоахима Лелевеля, Людвика Мерославского и что под его знаменами сражались Тадеуш Костюшко и Бартош Гловацкий. Наконец, он предупредил, что эксперименты с символом, «любимым самыми широкими слоями нации», могут вызвать широкое сопротивление.Мерилом оценки, которую он получил от современников, являются слова Францишека Буяка, сказанные через год после смерти Бальцера: «Рядом с покойным Сенкевичем, представителем художественной литературы, и еще живым Игнатием Падеревским, представителем искусства, был Бальцер, представитель науки, третий по счету самый блестящий защитник прав нации и благороднейший представитель польской души, он также внес большой вклад в увеличение славы польского имени»."